И когда неизбежность тобой овладеет от скуки…
Что бесстрашие ей? А на смех и «угу»!
Полетишь надо мною, раскинувши белые руки,
Так, как я никогда… никогда не смогу.

Не смогу, захотев. Не смогу, от себя убегая.
Не смогу, умерев и явившись по-новой не здесь.
Не смогу, если скажут — Дарю небеса, дорогая!
Я наверное знаю, что это великая месть.

Было б проще всего из божественных мыслей родиться
Вот такой же невзрачной, податливой и
То корабликом плыть, то парить самолетиком-птицей…
То забыться стихом, то сгореть безвозвратно в любви…

Слишком уж много гениев на единицу времени,
Чуточку бы ослабили, чуточку бы поменее…
Мыслимо?! — реки бурные в небо текут. В насмешку ли
Каждому. Всем и каждому… Только за то, что здешние.
Гений хорош-то — штучностью. Звучным, нежданным случаем.
Чтобы сказали: — Вот оно, вырвалось вдруг. И мучает.
Передавали: — Мучаясь, он появился, бешеный,
Странный, бездонный… Кто ещё сможет вот так — навешает
Максимум вдохновения?! Славы без меры — гению!
И за любовь народную выдать, покруче, премию!
Только мечты-напраслины снова надрывно плакали —
Слишком уж много гениев на единицу пахарей.

Будучи прежде предан, боли своей не скрою,
Смех умирает первым, злой опалённый искрою.
…
Будешь, казалось веку, вольной, счастливой птицей.
Верой. Надеждой. Эхом. Чудом. Душой. Частицей.
Будешь смотреть бесстрашно, грезя о главном самом.
Чуть удивляясь — Надо ж, крылья растут. Как славно!
Славно идти по взлётной прямо навстречу ветру.
Славно любить кого-то детской любовью светлой,
Славно на свете добром жить, устремляясь в вечность.
Все хороши дороги. Бьется в груди сердечность.
Не обещает горе…
… показать весь текст …