Я всегда очень плохо рисовал. Это потом стал рисовать хорошо, когда пришлось готовить к съёмкам всякие экспликации. И вот во втором классе получил задание изобразить рабочее место своего папы. А мой папа был известным в Одессе гинекологом. У нас была большая библиотека, где-то на две тысячи томов. Я пришёл домой, открыл «Справочник практикующего гинеколога» и тупо срисовал через кальку одну картинку. А картинка показывала, как правильно разместить в кресле пациентку. Рисунок подписал так: «Рабочее место моего папы, Стоянова Николая Георгиевича» — и отнёс его в школу. Потом были собрание, педсовет… А мама была заместителем директора по педагогической работе — то есть, вы понимаете, это полное несоответствие занимаемой должности. Но я слышал потом, как мать рассказывала, что они не могли начать педсовет — все ржали, передавая этот рисунок друг другу. А физик отнёс его в кабинет, сфотографировал и, кажется, распространял вместе с запрещёнными книгами. Но наказать меня хотели не за то, что я это сам нарисовал, а за то, что срисовал. Если бы нарисовал — это была бы эротика. А так — порнография.