22 июня. Веселого мало. Но расскажу чутка про то время со слов тещи.
Тесть и теща — участники ВОВ, мир им. Тестя мобилизовали в 17 малых лет из сибирской деревни староверов только в 1943 году. Начало войны он не застал. Закончил войну в 1948 г. в Австрии. Сапером был. Говорит, что ни одного ранения не было благодаря богу и молитвам. Хотя по жизни абсолютный разгильдяй и балбес был. Но бог хранил.
Теща девчонкой-подростком шла с матерью через всю Украину до Сталинграда, где она была все время штурма в госпитале санитаркой. По ранению они остались в армии, но уже в Самаре. Так что именно начало войны и прошло через нее.
Я по молодости и глупости наезжал на них — и почему они ветераны так и не восстановят в правах пропавших без вести, и почему они так за свои льготы цепляются, и вообще … Дурак был. Они отмалчивались. Но однажды стали рассказывать и это было совсем невесело.

Говоря о первых днях войны теща говорила, что страшнее их не было ничего. Но страх был не от немцев, а от своих. Она еще ребенком поняла тогда одно — никогда не надо идти отступать вместе с пожилыми взрослыми красноармейцами. Надо пристраиваться к мальчишкам, к командирам, интеллигентам, рабочим настоящим, но только не к пожилым красноармейцам. Как правило это были мобилизованные крестьяне, уже пожившие до революции. И их было большинство в той начальной Красной Армии. Их жизненный принцип, не всех, но многих — был прост — нас рать на всех, кроме себя, пусть все умирают, только не я. Столько трусости и предательства как в начале войны — она не видела никогда. Когда их бомбили немцы — те красноармейцы бежали прятаться впереди всех, прикрывались детьми, убивали командиров, сдавались, толпами бежали. Они могли стрелять при налетах, но не стреляли, они могли встать и устроить оборону, но они тупо бежали. Немцы вообще ее не пугали, пугали вот эти заросшие взрослые мужики в обмотках. Мальчишек в войсках в начале войны было очень мало. Зато когда пошел потоком призыв 18−20 летних в конце 41 года, все начало сразу меняться. Эти тонкошеие вояки с ружье ростом, пацаны, шпана, хулиганы не боялись ничего, они реально прикрывали собой при отступлении женщин и детей, тогда как сельские мужичонки ползком пытались сползти в канаву при бомбежках. Они не сдавались, не ползали на коленях перед немцами. Она вспоминала двух армянских пацанов, которые уже под Сталинградом встали одни с пушечкой против танков в голом поле. Могли бы бежать с толпой, но они встали умирать. Армяне, в России. Вместе с беженцами разобрали и разложили рельсы с узкоколейки, поставили на них пушку и били по танкам, быстро отъезжали в сторону и снова били. Оба выжили. Но задержали танки и беженцы все дошли до переправы. Потом был Сталинград, но теща говорила — там уже не было страшно. Тут уже были все свои, нормальные, не трусы, помогали друг другу. И она вспоминала Сталинград как самое лучшее время войны. Такое было единение, взаимовыручка. Она всегда говорила — войну выиграла советская молодежь, а не российские старики. Поэтому сейчас все идеологические атаки идут именно на молодых. Из них надо сделать быдло, болванов, лошар, маменькиных сынков, нытиков, слабаков, страдальцев, онанистов, пусисюшек и сосикашек. В Украине у них получилось, здесь это не должно состояться. Без комментариев.