Есть люди похожие на январь — они пахнут хвоей и любят снег,
когда тот укрывает плащом фонарь, любят лед, заковавший теченье рек.
В их груди — волшебные огоньки, каждый день с ними — будто бы Рождество.
В их кладовках пылятся шарфы, коньки. Они много пишут (все чаще в стол).
Есть люди, нежные как апрель — в их глазах расцветает зеленый луг,
в голосах позвякивает капель. Они не выносят холодных вьюг,
и сияют улыбками по весне, кормят в парке пшеном перелетных птиц.
С каждым палым листом им трудней, трудней, улыбки тихонько сползают с лиц.
Есть люди, горячие, как июль — они взглядом способны топить асфальт,
Заколдованы доброй душой от пуль, и способны цвести среди голых скал,
одевая лесами отвесный склон. Их коленки расшиблены до крови,
каждый из них — босоног, влюблен, и болезненно уязвим.
Есть люди шуршащие сентябрем — они любят страницы старинных книг,
и луч света, чертящий дверной проем, яблочный сидр и яркий блик
на пруду, желтый лист в дождевой воде. Носят смешные шарфы, пальто.
Они вечно лохматы, полны идей (но, как январи, они пишут в стол).
***
А во мне полыхает огонь октября, живущего кашлем в пустой груди,
опавшие листья внутри горят, горькой памятью, брошенной позади,
под тяжелые крики вороньих стай, бьющихся мерно в мое стекло…
а ты — сумасшедший и пьяный май, дарящий живительное тепло.