Ну, вот и всё.
И снова холода,
Охота философски пострадать,
И сны недолговечные мистральны…
…Полынь, тысячелистник, лебеда
Обсыпанные инеем, как тальком,
Чернильных луж кривые зеркала,
И алые ольховые медальки,
Разбавившие чопорность стекла…
Но город жив, тревожен и высок,
Хотя и беззащитен, как висок, —
Пульсирует наружу каждой венкой.
И крутится шальное колесо,
Ломающее мир через колено,