Не научилась жить иначе, я другая! Свобода, значит клетка для меня. Я все возьму с собой с земли стирая… Я знаю слово боль, она есть я! Ты зло среди людей, мне скажет ветер На крыльях эхо донесет, я ложь для всех, Но я чиста душой, и знает вечер Что эту грязь, как скажут после, кто-то ждет Я лишь обычный человек, я тоже плачу Я тоже думаю, страдаю, я живу! И знает Бог, что в этой жизни, что-то значу И видит Бог, как я ничтожно, но дышу!

Ломаются в житейских бурях крылья,
утратив нерасчётливый порыв.
Дрожат от напряженья сухожилья,
натянутые ветром на разрыв.

Вот дрогнули, пытаясь встрепенуться,
перевести инерцию в размах.
Взмах получился слабый, жалкий, куцый,
как будто их сковал внезапный страх.

Заржавели иль пропитались пылью,
нелепы на земле и при ходьбе.
В житейских бурях прежде гибнут крылья,
бескрылой предавая нас судьбе.

Всем штампованным желаньям
Всё равно «сбыванья» нет.
У законов мирозданья
Есть свой собственный сюжет.

Но чтоб жить без сожаленья,
Режиссёром быть изволь,
Чтоб в сценарий провиденья
Звёздная вставлялась роль.

Без мата не дышится.

Живу — копчу небо. И на закопченной поверхности вывожу символы, слагающиеся в слова и предложения. Некоторым удается их расшифровать.

Одни живут на полную катушку — другие еле выкручиваются.

Если кто-то льет воду на чью-то мельницу, это вовсе не значит, что та горит.

«Вот бог, а вот порог!» — дистанция, на которой поставлен не один рекорд скорости.