Память упала
в реку, ударив
воду — воде
больно

«Лунари!» — звал он ее в темноте.
И она приходила тайком через синий сад. Она всегда приходила, когда он умирал… И своей наготой… Сотворенной дыханием жемчуга… Исцеляла его от жизни…
А на рассвете… Тайком через синий сад… Она исчезала, возвращаясь в свою обитель… В бабочек, травы, дождь… В планеты и звезды… В страны и города… Она исчезала, а он… Снова живой… Снова далекий и сильный… Продолжал неустанно блуждать по вершинам… Лишь бы снова разбиться… Снова приблизиться… Лишь бы снова позвать… Лунари.

Во взгляде зверя,
как птица в небе,
кружится хищная
роза

После любви… Она всегда мне дарила… На протянутой к сердцу ладошке…
Свою изумительную Слезинку…
С единственной розой внутри… С единс-
твенной… И я знал, о чем она — это роза… И почему ей так сладко падать… Своим совсем еще детским лоном…
В эту гудящую пропасть… Счастливого небытия… А потом, свернувшись клубочком… Она утыкалась в меня головкой… И говорила такое… Что
все мои скалы рушились в море… А море, содрогнувшись… Начинало меня накрывать… Гигантскими волнами нежности… А говорила она… Совершенно безумное: «Хочу быть твоим ребенком!»

Ты уходила — падала луна,
горел восток, в кустах рыдал соловушка,
дымились травы, гнулись горы… Но
во мне все так же цвел удав — я знал,
что та, чей дух познал кнута блаженство,
уйти не сможет

РАССТРЕЛ

Мы любили друг друга
с благословения осени и ее детенышей — маленьких желтых птенцов, невидимых глазу, но ощущаемых лицами уходящих женщин.
— Какая красивая пара! — шептал нам вдогонку ветер.
— Как они смотрятся вместе! — мерцали нам лужи вслед.
— Дай бог им счастья! — шумели деревья вдогонку.
Мы любили друг друга и чем сильнее любили, тем яснее понимали, что близится час разлуки, ибо разлука и есть любовь, как начало другой любви,
а в сущности той же самой, только в другом лице…
… показать весь текст …

«Любите» — кричали дельфины и чайки,
ломая губами воздух…
«Любите» — шумели цветы и травы, хватая глазами воздух…
«Любите» — гудели долины и горы, отбиваясь от расстояний…
«Любите» — шептали деревья, осыпаясь большими улыбками…
«Любите» — вздыхало время…
«Любите» — пока ещё в ваших ладонях… Бьётся живой мотылёк…

Маэстро
всегда улыбался,
наблюдая, как плачут
глаза прозрачного
жемчуга

(Школа Верлибра Карена Джангирова)

Волна — это часть моря.
Разбиваясь о берег она погибает
и снова становится просто морем,
забыв, что она — волна.

Вот и все, что следует знать
о смерти

Самое главное — не путать слонов со слонами.
Самое главное — не отдавать своих женщин стеклам.
Самое главное — не трогать глазами белое.
Самое главное — не бросаться словами в будущее.
Самое главное — не скитаться по крышам прошлого.
Самое главное — не заводить черепах в сознании.
Самое главное — не убивать в своем сердце аистов.
Самое главное — успеть попросить прощение…
У всех обделенных, за то, что любил других.
У тех же, кого любил… За то что любил…
Но самое главное… Вовремя не вернуться.

Теперь я знаю, откуда берутся лошадки. Они выскакивают из твоих волос…
И, радуясь жизни, скачут по твоим лугам. А я ловлю их одну за другой и возвращаю в твою обитель. И они возвращаются, роняя слезы… В твое слишком тесное для них пристанище. И только тогда… Когда становится неcтерпимо… И со словами «Люби меня, милый» ты отдаешься моим ветрам… Когда мы падаем в пропасть, забыв обо всем на свете… Твои лошадки, набравшись решимости, снова сбегают и мчатся куда подальше. Лишь бы — подальше… Теперь я знаю, откуда берутся лошадки…
Из Дальше!

Во
всех
уголках
земли нахожу
пустые коробки
счастья

Он умел
наслаждаться безумием,
нырял в жерло вулкана,
ломал молнии и небеса,
гладил пески и слышал дыхание камня,
разбивал стены вечности, извлекая
из деревянной гортани скрипки
счастливую музыку.
По утрам он играл с луной,
раздевая её донага и читая мысли…
Он вдыхал женщин ушедших в цветы
и свою невыносимую волчью осень…
И ещё одна мелочь…
Его ни на атом
… показать весь текст …

Если люди мечтают
(а люди мечтают)
значит где-то должна быть
Вселенная розовых
очень розовых
ласточек…

Вчера расписал
жизнь, оказалось,
что все бесконечно
просто — отныне
осенью буду
скитаться, зимой
покрываться большими
снежинками, летом
купаться в ладонях
хорошеньких женщин,
а весной наливаться
звездами…
Как просто, когда
становишься просто
… показать весь текст …

Травы становятся
эхом, когда
молча кричит
человек

На берегу океана жили пингвины. Потом пришли люди и пингвины исчезли. Потом пришли беды и люди пропали в землю. Следом исчез океан, улизнув в параллельную каплю. В результате по дну испарившейся капли деревянно гуляют пингвины и всё не могут понять — почему? Почему в Занзибаре осень?

Бьюсь
в настежь открытые
камни, вдыхаю ветер
и ослепительно белый
голод

(Школа Верлибра Карена Джангирова)

Потом…

Если ваша реальность болит и болит,
значит она перегружена тем,
что пока еще не случилось.
И что никогда не случится,
пока не научитесь главному —
хоронить своих птиц
там, где они умирают.

Незамедлительно и легко.

И только потом,
… показать весь текст …

О чем ты, Женщина?

О, как много я знаю, читая тебя уже вечность… на языке говорящих дюн…

Но мое сердце не знает покоя, и я продолжаю смотреть настороженным хищником,
способным мгновенно превратиться в дичь…

И лишь потому что не знаю главного, самого Главного о тебе…

Ибо так предназначено свыше,

ибо так повелел Господь!

И мне остается одно —
… показать весь текст …