Ужас нашей русской трагедии удваивается оттого, что она произошла не в героической, возвышенной и жертвенной, а в ублюдочной, трусливой, шкурнической, унизительной и подлой форме. Мы уходим с исторической арены в небытие не в яростном сражении за жизнь и достоинство великого народа, как это положено в античной трагедии, а целуя ноги топчущего нас и руки поощряющего нас в нашем холуйстве и бросающего нам жалкие подачки бездушного врага. Наша трагедия беспрецедентна и в ее позорности.