И нет ничего необычного в том, чтобы память срывать, как одежду,
как листья с деревьев, листы из альбомов и листики с календарей,
и с каждым оторванным слоем становишься лёгким и странно нездешним,
становишься зеленью мая внутри сине-белых холстов декабрей.
Зелёное, белое, синее — чуткость, осознанность и неподдельность,
но светлую эту триаду нащупав, приблизившись к правде на шаг,
теряешь все силы мирить её с миром, сплетать в гармоничную цельность,