Есть люди, которым хочется порой сказать: отправьте меня в игнор, пожалуйста. Я смогла, значит и у вас получится.

Виртуал — это такой большой-большой океан, где столько параллельных путей, что, при желании, можно идти этими параллельными путями и своим курсом никого не задевая и ни с кем не сталкиваясь.

Самые удивительные неожиданности и повороты судьбы ждут на пути «куда глаза глядят».

Как-то один турист посетил знаменитого старца и с удивлением обнаружил, что его жилище состоит лишь из одной комнаты, уставленной иконами и книгами. Стол, лавка — вот и вся мебель.
— Где же твоя мебель? — удивился турист?
— А твоя?
—  Моя? Но я здесь проездом!
— И я тоже, — ответил старец.

Очень просто оглянуться и увидеть, какими были мы вчера или десять лет назад. Куда трудней увидеть, кто мы сейчас.

Я в жизни много терзался страхами, мыслями, волновался за будущее, настоящее, чему только не ужасался, а в результате из всего, чего я боялся, реально почти ничего не случилось. Всё это происходило в моем уме, а на самом деле не случилось. То, что тебя больше всего терзает, — это твой ум, а не твоя реальность

В отношениях с другими мы преследуем две цели: инстинктивно стремимся к сближению и вместе с тем пытаемся сохранять безопасную дистанцию. Только контакт с другим помогает нам принять факт нашего полного одиночества.

Грех — это потеря контакта с собственной глубиной.

Жаль людей, которые зарыли свой талант в землю. Но страшны люди, которые использовали свой талант во зло.

Сбежать бы туда, где не властны обиды слова,
Где буду свободна от чуждых, навязанных мнений.
Туда, где смогу одиночеству вверить себя
И ощутить благодать бескорыстных молений.

Я не умела говорить твердое и быстрое «нет» (когда хотелось его сказать) до тех пор, пока не поняла, что «нет» — это уважение к людям. Уважение к чужому времени и чужим планам. Вместо тягучего, сомнительного «возможно», твердое и быстрое «нет» — это подарок, позволяющий тому, кто его услышал, двигаться дальше более вероятной дорогой. Уважайте друг друга.

Никто не стал бы вас слушать, если бы не рассчитывал сам вставить словечко.

Половина обещаний, на неисполнение которых мы жалуемся, нам никем никогда не давалась.

Играем, играем. Кто-то в кого-то, кто-то во что-то, кто-то чем-то. Кто-то играет на баяне, кто-то словами, кто-то чужими сердцами, кто-то просто на нервах. И в этой игре сорванный джекпот вовсе не синоним счастья, а проигрыш нет-нет да оборачивается выигрышем. Играйте, люди, играйте, только не заигрывайтесь и уважайте не только свои, но и чужие правила игры.

Неизбежное — неизбежно.
И есть то, что непоправимо.
Люди, будьте друг к другу бережней.
Все мы в жизни сей — пилигримы.
Все мы в жизни сей — просто странники.
Из юдоли земной в край небесный
Мы идем врачевать свои раны
По-над бездною, по-над бездной.

А я ведь в вас уже почти ошиблась…

О, как мне в вашем сердце неуютно…
В нем слишком много холода и лжи.

Бывает, подчинишь себе страсти, чтобы легче жить было, затем оказывается, что они вовсе не твои были. Плюс ещё твои, неподчинённые. И как потом быть со всем этим?

Движение — жизнь. Но и движения бывают разные, и жизнь тоже. Вот мечешься иной раз, крутишься, носишься как угорелый. Движение? Ещё какое! А жизни всё меньше и меньше…

Теперь, когда было уже слишком поздно и лавки жизни закрылись, он жалел, что все-таки не купил книгу, в которой всегда так нуждался; что не пережил землетрясения, пожара, крушения поезда; что так и не видел Татцьен-лу в Тибете и не слышал синих сорок, тараторящих в китайских ивах; что не заговорил с той беспутной школьницей с бесстыжими глазами, встреченной им однажды на безлюдной поляне; что не улыбнулся жалкой шутке некрасивой, застенчивой женщины, когда никто в комнате не улыбнулся; что упускал поезда, намеки, возможности; и не отдал бывшего в кармане гроша старому уличному скрипачу, который, дрожа, играл для себя самого в один холодный день, в одном позабытом городе.