Мои мысли — радость бытия.
Записывать — такая скука.
Не Данко, не Буревестник я.
Толпа по следу — тягость и докука.

А ценится герой — один за всех,
Иль всё своё отдавший, наг и сирый,
За счастье, за богатства, за чужой успех,
И голос звонче, когда он из могилы.

Бывает, что от мысли рождаются стихи,
Купаюсь в небом данной благодати.
А душу нараспашку от меня не жди.
Я есть, была и буду, кстати.

Полёты во сне продолжались. Они были яркие, запоминающиеся. Александр Семёнович в таких случаях старался побыстрее проснуться, чтобы их записать. В каждом сне открывалось новое знание взлёта. Чувствовалась какая-то закономерность во всём этом. Александр Семёнович уже видел свою миссию в замысле сакрального развития человечества. Он вернёт людям полёты наяву. И это будет прорыв! Куда, пока он не знал. Но что благодарное человечество в будущем выбьет его имя золотыми буквами на скрижалях истории,…
… показать весь текст …

В сакральной геометрии стала проявляться объёмность. Александр Семёнович по фантастической гиперболической плоскости скатывался в сон до точки бифуркации и, как пробка из бутылки, выскакивал в реальность, опустошённый, удовлетворённый, или не очень.
Нынешний сон начался со спринта. Бежал Александр Семёнович со всех ног от какой-то погони. Времени выяснять, что за погоня не было. А сама погоня дышала в пятки. Вбежав в какой-то ангар, он с разбега взлетел под десятиметровый потолок и уселся на отк…
… показать весь текст …

Ты влюбись в себя как в вечную девочку,
Пусть парит она над сценой,
Разодетая в яркую бабочку,
Иль вопящей базарной бабой.

Ты стоишь за кулисами вечности,
Освещая сцену свечой,
И сама выбираешь встречи ты,
С той, греховной такой и святой.

Ты себя в ней воплощаешь,
И теряешься с ней средь веков,
Современною женщиной вдруг всплываешь,
Застывая меж ними строкой стихов.
… показать весь текст …

Исторический факт свершился. Как бы высоко кто не совещался, но входят двое, зачитывают и уводят.

Всё чаще человек говорит сам по себе, но это уже не страшно.

Все бывает до поры,
Вдруг наполнившись буйством света,
Ты врываешься, как метеорит,
Незабытым не канешь уж в Лету,

Путеводной звездой твоей
Озарятся другие.
Будто Данко из груди своей,
Вырвешь светоч в миры иные.

Зная реку, найдёшь и брод,
Узрев пространство, встаешь на путь.
Только там время меняет ход,
Только там прозревается суть.
… показать весь текст …

Испуганной ли птицей,
Или птицей Рая,
Душа продолжает биться
Истерзанной на поле брани,
Между собой, той прежней,
И мною, что случилась.
Так вопреки надежде,
Свершилось, что получилось.

Вот и осень прошуршала,
Новый год всё ближе.
Первый снег уже растаял,
Снова дождь по крыше.

Правда обнажена до наготы,
Как тело роскошной женщины пред нами,
Слепит и колет глаз, и помыслы уж нечисты,
Один по-свински с ней, другой — закроет жемчугами.

А вере не нужно правды,
Ей только бы верь и служи.
Правда же, вроде, и дева,
А вот поди, докажи.

С верой всегда однозначно.
Ей верь, либо не верь.
Правду ж смакуем смачно,
Её не принять без потерь.

Даже, говорящий правду, чаще заводит в заблуждение, чем выводит на путь истинный.

Я пойду по бесстыжим рукам
В переплёте из бархатных корок,
И моим драгоценным стихам,
Как и винам, срок будет долог.

Сотканных в жемчужных переливах,
Души и разума игры,
Я любила и в стихах парила,
Открывала неведомые миры.

Мой читатель на меня похожий,
Подключённый к небу проводок.
И пусть по жизни он всего прохожий,
Поймёт, что со мной — не одинок.

Призывая к толерантности, не забывай раздувать и конфликт, иначе призыв будет бессмысленным.

Лев Толстой очень любил детей и писал про них стихи. Стихи эти списывал в отдельную тетрадку. Однажды после чаю подает тетрадь жене: «Гляньте, Софи, правда, лучше Пушкина?» — а сам сзади костыль держит. Она прочла и говорит: «Нет, Левушка, гораздо хуже. А чье это?» Тут он ее по башке — трах! С тех пор он всегда полагался на ее литературный вкус.
Даниил Хармс

Снова осень,
Блекнут краски бабьего лета.
В небе просинь
Сереет, всё меньше света.
Золотистый ковёр листвы
Заржавел и не шуршит.

Дымкой тлеют костры,
В дымке тают мечты,
Навевая предзимнии сны.

Наполняется мир пустотой,
Как разбитый рояль завыл ветер,
Воздух пахнет гнетущей тоской,
… показать весь текст …

И у Бога бывает депрессия,
Да и как ей то не быть?
В сотворённом возникает экспрессия,
И сама начинает творить.

Вроде везде Его образ, подобие,
Да в градиентах разнится рецепт.
Где-то вспыхнут огнём сверхновые,
То пульсар присылает «привет».

И множатся, множатся боги,
Как в осколках разбитых зеркал.
Прочнее целого всегда его крохи,
И мысль шлифует воду в кристалл.
… показать весь текст …

Чем дольше ссора, тем бессмысленей повод для неё.

Почему так считается,
Что подлецы, убийцы, прочая мразь,
Вносят изюминку в чашку чая?
Без них скучно, хоть снова на дерево влазь,
Деградируем, пути своего не чая.
А без зла и добро — примитивная блажь,
Лишь мечом человек себя постигает.
Без укуса всё пресно, теряется вкус,
Ну, а слово — мерило жизни.
Хоть по чести, обманом, герой ты иль трус,
Компромат и донос правят балл, но не кисни.
В выси брызгами мысли,
Здесь, чем выше, тем звонче зелени хруст.
А вельможность подобна слизи.
… показать весь текст …

Люди, словно острова,
Тонут, исчезают, не сойдутся.
Одиночество — моя стезя.
Как во сне…, и не проснуться.

Снова лето улетает вдаль,
Тает вслед за клином журавлиным.
С острова куда не ступишь — край.
До тебя мне не дойти, путь длинный.

А рассветы так зовуще призывают,
Разбежаться и взлететь, — с какого краю?
Оказаться, где цветущая весна,
Где казалось счастье — навсегда.
… показать весь текст …

Уходит лето,
Тоскою отзовётся нам зимой.
Нет постоянства, но всё так вечно.
На зов разума в тиши ночной
Антеннами вытягивается плесень.
Хранитель жизни держит её нить.
Жестоки и слепы бывают катаклизмы.
И шрам на Земле, где был разрыв,
И россыпь золота от трупов сгнивших.
Жизнь кучками выращивает подобие своё,
И золото откладывается кучно.
Хотела о любви писать стихо,
А получилось как-то скучно…