Ведьма грустит. Ни к чему заготавливать травы,
Ступа с метлой покрываются пылью в углу,
Чтобы не знать этой горькой любовной отравы,
Хочется взять и уйти в предрассветную мглу.

С неба ночного слезинками падают звёзды,
Чтобы остаться в ладонях — опять же, чужих,
Сердце собрать по кусочкам, конечно, не поздно —
Только не хочется вновь заблудиться во лжи.

И ничего ни слова, ни молитвы не значат,
Сказано всё, даже больше — и что здесь ловить?
Ведьма всю ночь, как обычная женщина, плачет,
Пьёт корвалол и читает стихи о любви.
… показать весь текст …

Родное лицо старенькой мамочки, исчерченное глубокими морщинками прожитых лет, для меня гораздо красивее и милее, чем лица самых красивых женщин мира!

Потенциально был не нужен, но пока терпели для ровного счета

Умение экономить плохо влияет на экономику. Меньше терялось, меньше надо было производить. И рост поэтому был меньше.

Понимать, что ничего не понимаешь, становится модно.

Сложно отыскать в себе героя,
проще найти в ком то, то, что тебя бесит.

Вы меня ещё не так хорошо знаете, чтобы не доверять.

Именно кофе сделал из обезьяны человека.

Черные коты никогда не переходили дорогу перед ним, а уважительно мяукали сзади.

И кто только просил обезьяну слезать с дерева за палкой. Став человеком, той же палкой бананы с дерева достать удается не всегда.

Вечер просто прошёл, за окном ни души,
и качается небом над чёрной землёй.
В эту ночь никуда выходить не спеши,
отпусти этот век и останься собой.
Там, где сумерки в ряд за домами стоят
и приглушены ветром шаги и огни,
это просто сложились надежды в закат,
их быстрее забудь и спокойно усни.
До утра тишина, шорох листьев и дом
наполняется скрипом и ветром забот,
оживающих утром за каждым углом,
и на солнце сидит только заспанный кот.

Надел зеленые очки и почувствовал себя Железным Дровосеком.
Подошел к зеркалу — нет, всего лишь Страшила.

— Говорят, в Думе хотят ввести шестидневную рабочую неделю?
— Правильно, там и семидневную можно ввести.

Даже несмотря на то, что наши пути порой пересекаются, каждый человек движется в своём направлении.

Вот весна подступает ласково,
так незримо в снегах милуется
с темным вороном вьется страстная
так что чудо из Солнца чудится:
что растает опять ненастное
ожидание невозможного,
будет лето и Солнце ясное,
как заклятие непреложное.

Облаков прозрачный строй,
лето там, за облаками
вплетено в морской узор
и рассыпано стихами
между сотни островов
в теплом море по колено.
Обжигает море снов,
превращая ветер в пену
поверху лихой волны,
набегающей из лета.
Дарит небо только сны
и зимой немного света.

«Возраст женщины ничего не значит. Лучшие мелодии исполняются на старых скрипках.»

Колючие сухие сосны
и за окном пушистый снег
ложится нехотя и просто
на брошенный охапкой век.
И мыслят сонно и лукаво
ночные ведьмы на ветру,
что день такой, что Боже правый,
спешит к закатному костру.

Сколько время не ищи, все равно пару часов потеряешь