В то время, как люди умные умеют выразить многое в немногих словах, люди ограниченные напротив, обладают способностью много говорить и ничего не сказать.

любовь правильнее всего сравнить с горячкой: тяжесть и длительность и той и другой нимало не зависят от нашей воли.

Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идем, чтобы его скрыть.

Роскошь и чрезмерная изысканность предрекает верную гибель государству, ибо свидетельствуют о том, что все частные лица пекутся лишь о собственном благе, нисколько не заботясь о благе общественном.

Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным.

Чтобы достичь в обществе определённого статуса, человек делает всё, чтобы показать себя уже достигшим этого статуса.

Гордость не хочет быть в долгу, а самолюбие не желает расплачиваться.

Наша зависть всегда долговечнее чужого счастья, которому мы завидуем.

Бывают случаи в жизни выпутаться из которых может помочь только глупость.

Если бы мы не льстили себе сами, нас не портила бы и чужая лесть

«Если нет мира внутри нас, бесполезно искать его вовне»

Никакому воображению не придумать такого множества противоречивых чувств, какие обычно уживаются в одном человеческом сердце.

Лишены прозорливости не те люди, которые не достигают цели, а те, которые проходят мимо неё.

С судьбой следует обходиться, как со здоровьем: когда она нам благоприятствует — наслаждаться ею, а когда начинает капризничать — терпеливо выжидать, не прибегая без особой необходимости к сильнодействующим средствам

В ревности одна доля любви и девяносто девять долей самолюбия.

Бессилие есть единственный недостаток, который невозможно исправить.

Мудрость для души — то же, что здоровье для тела.

Нередко женщины, нисколько не любя, всё же воображают, будто они любят: увлечённые интригой, естественное желание быть любимой, подъём душевных сил, вызванный приключением, и боязнь обидеть отказом — всё это приводит к мысли, что они страстно влюблены, тогда как в действительности они только кокетничают.

Нам следовало бы удивляться, только нашей способности чему-нибудь еще удивляться

В нашем уме больше лени, чем в нашем теле.