В сознании Андрея Львовича мелькнуло… Нет, не мелькнуло! Пронеслось…Нет, не пронеслось! Промигнуло!Да, пожалуй, промигнуло все, что он помнил о Тае. Так «промигивает"президентский кортеж по Кутузовскому проспекту. У-а-а-а-а-а-а-х-х…И нет его, пропал. И только тебя шатнуло от удара воздушной волны.

Очень странно, но, сравнивая свою советскую, скудную, боязливую жизнь с нынешней, Михаил Дмитриевич, почти не сознаваясь себе в этом, приходил к выводу, что та, прежняя, была лучше, во всяком случаев справедливее и честнее. Бога не помнили, со свечками по храмам не стояли, а жили-то праведнее… Нет, это, конечно, не значит, что никто не лгал, не обманывал, не воровал. Ещё как! Но все это делалось словно бы вопреки и скрывалось, как дурная болезнь, от других и даже от себя. А теперь не жизнь, а какой-то публичный общенациональный конкурс на самый твёрдый шанкр!

Пил незабвенный Дмитрий Матвеевич редко, но, как говорится, метко: после пения обыкновенно впадал в буйство, стучал по столу кулачищем так, что брызгала в разные стороны посуда, и костерил мать за какого-то давнего, досвадебного, но, видимо, добившегося своего ухажера. Обычно, набушевавшись и намучившись прошлым, отец сам затихал, уронив голову на стол. Правда, бывали случаи, когда скликали соседей вязать буяна полотенцами. Несколько дней после этого отец ни с кем из домашних не разговаривал, а потом, придя с работы, молча ставил на стол, в середку скатерного узора, флакон советских духов, чаще всего «Ландыш».Это был знак примирения. Мать прятала счастливую улыбку и разрешала Мише с братом погулять допоздна. Много лет спустя, после женитьбы, переезжая из родительской квартиры, Свирельников во время сборов нашёл в диване десяток нераспечатанных «Ландышей», завернутых в старый материнский халат.

Шагая вдоль запертых кабинетов, Свирельников ощущал беспомощный гнев, знакомый всякому начальнику, вернувшемуся в неурочное время в контору и не обнаружившему подчиненных на рабочих местах. Видимо, сотрудники решили, что сегодня босс уже не появиться, и ровно в 18.00разбежались.Ну какая, на хрен, разница-капитализм в стране или социализм, если все об одном только и думают, как бы пораньше с работы смыться!

Ну, партию разогнали, может, и за дело. Ведь никто же не заступился. Никто…А пионеров-то за что? Они-то со своими горнами и барабанами кому мешали? Ну и маршировали бы себе дальше, собирали металлолом, бабушек через дорогу переводили, советовались бы там в своих отрядах! Кому это вредило? Значит, вредило! Значит, правильно Федька говорит, что где-то там, в закулисье… Стоп…Так вот, значит, в этом самом «закуту лисьем"решили:не хрена с детства к коллективу приручать, не хрена товарищей-выручальщиков плодить! Человек-волк-одиночка!Нет, сначала волчонок, а потом уже волк! Брат правильно говорит. Вообще, Федька в первый день запоя много правильных вещей говорит. Это потом он уже начинает нести совершенную чепуху, вроде того, что евреи на самом деле никакие не евреи, а засланные из другой галактики биороботы с единым центром управления и задачей подчинить себе человеческую цивилизацию. Лечить надо брата.

Он не эмигрировал, не клеймил советскую власть из-за границы, как СоЛженицын. И, видимо, это считается тем недостатком, которого нет у Бродского, который все же уехал из страны.

— Ну да, у нас теперь любой, кто хоть раз до блевотины в ЦДЛ нажрался, поэт. В наше время не так было…
— Папочка, в ваше время нужно было нажраться два раза, — заметила Анка.

Вдруг березняк расступился, и перед ними возникло целое кладбище сельхозтехники: ржавые, распавшиеся сеялки, бороны, культиваторы, дисковые лущильники, полуразобранные трактора без шин, плуги с въевшимися в почву лемехами-все это громоздилось пластами, так плотно сцепившись меж собой, что лишь несколько березок смогли пробить груду преданного металла. А чуть в стороне стоял почти целый уборочный комбайн с еле заметными белыми звёздочками на выцветшем боку, оставшимися, видимо, от побед в смешных теперь социалистических соревнованиях.
-Как динозавры!-тихо сказала Светка…

Вспомнил статью из «Караван-сарая», где доказывалось, будто Нильс Бор, например, сделал для мировой науки гораздо больше, чем Эйнштейн. Однако скандинав одевался вполне прилично и вел себя как нормальный человек. В результате гением назначили путаника Альберта, беспрерывно валявшего дурочку и прикидывавшегося «чайником».А кому, в самом деле, нужен нормальный гений? Скучно…

…Дней через десять он забеспокоился и, решив, что застудил простату, когда возил юную подружку купаться в аквапарк, отправился к своему доктору Сергею Ивановичу. Тому хватило одного взгляда, брошенного на предъявителя, чтобы укоризненно покачать головой:
-Ай-ай-ай!Без презерватива?!
-Я думал…
-Как ребёнок! Ну разве вы по грязи без ботинок ходите?

Все чаще вспоминаются ровесники,
Ушедшие с земли давным-давно.
Во тьму заторопившиеся вестники,
Гонцы от поколенья моего.

Ах, как вы жили, трепачи и лабухи!
В глазах горел лукавой мысли свет.
Ночные споры, озаренья, запахи
Дешевого вина и сигарет.

Веселые, хмельные, разноликие,
Крушили вы рутину и совок.
Какие были замыслы великие!
Но этот не успел, а тот не смог…
… показать весь текст …

…жена заметила, что это чисто русская традиция: нестреляющая Царь-пушка, незвонящий Царь-колокол и непечатающиеся поэты…