Пытаться осмыслить историю жизни людей на Земле все равно, что чистить большую луковицу. Слой за слоем снимается всё пафосное и лживое, надуманное и дофантазированное, искусственное и показное — и открывается горькая мякоть. А в конце обязательно польются слёзы…

Настоящие стихи даже своей горечью примиряют тебя с этим миром.

Знаешь, сегодня внутри меня — океан, спокойный, величественный и бесшумный. Океан молчания между мной и тобой, а мы на разных берегах. Как, впрочем было и всегда. Только письма, эти быстрые отважные кораблики, регулярно курсировали по знакомым маршрутам и… доставляли посылки Счастья. И мы парили…
А теперь здесь — никого, даже чаек нет…
Приходи ко мне… Пусть молча, но приходи… Просто посидеть на берегу, покурить, покидать гальку, подержаться за руки…
Помолчим, как делали уже почти год. Что ж, мо…
… показать весь текст …

Самые яркие краски — для того, что впервые. С каждым повторением яркость блекнет, контуры расплываются. И, после сотого повторения, перед тобой остается бесполезный линялый набросок…
Так и жизнь — тает в обыденности и однообразии, пока, вдруг, другой не поделится красками…

Зрелость может одарить двумя подарками — опытом и чувством юмора. И если с помощью второго подарка ты можешь с улыбкой взглянуть на первый, значит уже готов обрести третий — мудрость.

… А ты захотела земной любви,
Ступнями пройтись по травам.
И пусть каждый пальчик теперь кровит,
И рот немотой отравлен.

Ты здесь. Среди чуждых тебе людей,
Но в лёгкие входит воздух.
Ты видишь корабль в плену огней
И знаешь: ещё не поздно.

Не поздно коснуться его щеки,
Любимой, живой, горячей.
Он дышит, и губы его близки.
А ты замерла и плачешь…
… показать весь текст …

Письма — бумажные кораблики, отправленные в океан чужой души.

Любовь — сосуд с живой водой. Но, как редко двоим удаётся пронести его через всю жизнь, не расплескав большую часть.

Не ищи истины там, куда смотрят все. Её убежище там, куда не смотрит никто…

За пределами слов — целый безмолвный мир, за пределами молчания — бесконечность…

Мало кто так вдохновляет, как человек, способный на импровизацию в своём жизненном пути. Пусть он не напишет безукоризненной симфонии, но никогда его жизнь не будет похожа на одну затянувшуюся ноту.

Чужое горе — мираж в пустыне. Увидеть его может лишь тот, кто так же умирает от жажды.

Если молчание — бутон, слово — распустившийся цветок, то вздох — попытка оживить осыпавшиеся лепестки.

Твоё молчание постепенно проникает в моё… Не волнуйся, я надёжно его сберегу, как и все твои секреты. Молчание лучше слов — оно честнее, оно богаче смыслами и глубиной. В нём — всё: наша история, наши чувства, воспоминания. Чего ещё нам желать?! Мы невообразимо богаты! У нас есть наше общее молчание, в котором растворены все наши слова. И пока один из нас их помнит — другой никогда не умрёт… Никогда…

Зло, пришедшее извне, может поглотить тебя, но внутри ты остаешься цел. Тогда, как зло, рождённое внутри пожирает само себя.

Мыслить объективно и свободно можно лишь находясь над ситуацией, а не внутри неё.
И только с холодным сердцем…

Чтобы увидеть подлинную суть того или иного события, часто, не нужны даже факты и свидетели. Главное определить систему координат, в которую это событие вписано. А логика в данном случае только мешает, ибо в каждой системе она своя, а сторонний наблюдатель исходит из своей, да ещё и эмоционально окрашенной.
В итоге суть — это точка, положение которой не зависит от взгляда смотрящего, а зависит от заданных параметров. А смотрящий видит лишь иллюзию, которую генерит его собственное воображение.

Доверчивый — не значит неопытный. Он просто даёт другому шанс показать свои лучшие стороны. Не в его власти изменить то, что другой делает с этим шансом.

Привычное греет теплее лучшего, свой опыт не приемлет чужого…
Поэтому большинству так трудно принять новый образ мысли и способ существования. Но если ты способен принять новое, горизонт может отодвигаться до бесконечности…

Нет более нежного и горячего любовника, чем солнце. Но и в непостоянстве нет ему равных.