Мировая культура — это стена перед войной, сложенная из великих книг.

Я водку не пью. Перестал пить в 19 лет. Я её пил с 12 лет.(!!).Когда ещё работал в войну на заводе, который выпускал гранаты. Холод, Сибирь. Выпить давали даже детям — чтоб не замерзали. И в 19 лет я водку пить перестал.
********************************************************************************
В мире идёт необъявленная третья мировая война человеческой тонкости с человеческой пошлостью.

Ни за чтошеньки, никогдашеньки
не забуду я никогда
третьеклассницы Рютиной Дашеньки,
самой первой сказавшей мне «Да».
Я спросил не по имени-отчеству,
А совсем по-простецки:
«Даш,
Силы нету, как есть мне хочется…
Ты чего-нибудь мне не дашь?!»
«Да…» — она засмеялась, ответствуя,
протянув, чтоб кусать на двоих,
угощение великосветское,
так что зубы сломал я, —
жмых.
… показать весь текст …

На кладбище китов
на снеговом погосте
стоят взамен крестов
их собственные кости.
Они не по зубам —
все зубы мягковаты.
Они не по супам —
кастрюли мелковаты.
Их вьюга, тужась, гнет,
но держатся — порядок! -
вколоченные в лед,
как дуги черных радуг.
Горбатый эскимос,
тоскующий по стопке,
… показать весь текст …

Она была первой, первой, первой
Кралей в архангельских кабаках.
Она была стервой, стервой, стервой,
С лаком серебряным на коготках.
Что она думала, дура, дура,
Кто был действительно ею любим?
…Туфли из Гавра, бюстгальтер из Дувра
И комбинация с Филиппин.

Когда она павой, павой, павой
С рыжим норвежцем шла в ресторан,
Муж её падал, падал, падал
На вертолёте своём в океан.
Что же молишь ты? Танцуй, улыбайся!..
… показать весь текст …

Царь на Руси не так уж страшен, —
страшнее царские царьки.
И, метусясь в охранном раже,
зверел Магницкий от тоски.

За православие лютуя,
являя ревностную страсть,
он веру принял бы любую,
но только ту, за коей власть.

В большом платке,
повязанном наспех
поверх смешной шапчонки с помпонами,
она сидела на жесткой насыпи,
с глазами,
слез отчаянных полными.
Снижались на рельсы изредка бабочки.
Был шлак под ногами лилов и порист.
Она,
как и я,
отстала от бабушки,
когда бомбили немцы наш поезд.
Ее звали Катей.
Ей было девять,
… показать весь текст …

Что такое на меня напало?
Жалость к самому себе и страх,
будто вьюга внутрь меня попала
и свистит в расшатанных костях.

Снег, а под ногами — уголёчки
жгут, как босоногого мальца,
и вокруг меня ни огонёчка,
ни крыльца, ни двери, ни лица.

Зряшно — закричать, заплакать — зряшно:
не услышат небо и земля.
Страшно не того, что стало страшно,
а того, что жалко мне себя.
… показать весь текст …

За ухой, до слёз перчённой,
сочинённой в котелке,
спирт, разбавленный Печорой,
пили мы на катерке.

Катерок плясал по волнам
без гармошки трепака
и о льды на самом полном
обдирал себе бока.

И плясали мысли наши,
как стаканы на столе,
то о Даше, то о Маше,
то о каше на земле.
… показать весь текст …

Кстати,
я вам даю свой последний полезный совет:
станьте
мальчиком прежним,
ну, скажем, двенадцати лет.
Давит
школа весною,
и хочется в гомон и гул.
Дарит
чистое чувство мяча и свободы —
прогул.
В бунте
против семейного гнета
и школьных задач
… показать весь текст …

Голос в телефонной трубке…
Если б голос можно целовать,
Я прижался бы губами к твоему,
Шелестящему внутри, как целый сад,
Что-то шепчущий, обняв ночную тьму.

Мне снится старый друг.
Он, как и я, дурак.
Кто прав, кто виноват,
я выяснять не стану.
Что новые друзья?
Уж лучше старый враг.
Враг может новым быть,
а друг — он только старый…

Берегите эти реки, эти воды…
Каждую былиночку любя!
Берегите всех зверей
внутри природы…
Убивайте лишь зверей
внутри СЕБЯ !

Я ревности не знал. Ты пробудила её во мне, всю душу раскровя.
Теперь я твой навек. Ты победила. Ты победила тем, что не моя.

Что такое на меня напало?
Жалость к самому себе и страх,
будто вьюга внутрь меня попала
и свистит в расшатанных костях.

Снег, а под ногами — уголёчки
жгут, как босоногого мальца,
и вокруг меня ни огонёчка,
ни крыльца, ни двери, ни лица.

Зряшно — закричать, заплакать — зряшно:
не услышат небо и земля.
Страшно не того, что стало страшно,
а того, что жалко мне себя.
… показать весь текст …

Р. Рождественскому

Кто были мы, шестидесятники?
На гребне вала пенного
В двадцатом веке как десантники
Из двадцать первого.

И мы без лестниц, и без робости
На штурм отчаянно полезли,
Вернув отобранный при обыске
Хрустальный башмачок поэзии.

Давая звонкие пощёчины,
Чтобы не дрыхнул, современнику,
… показать весь текст …

«Нет
лет…» —
вот что кузнечики стрекочут нам в ответ
на наши страхи постаренья
и пьют росу до исступленья,
вися на стеблях на весу
с алмазинками на носу,
и каждый —
крохотный зелененький поэт.

«Нет
лет…» —
вот что звенит,
как будто пригоршня монет,
… показать весь текст …

Я был когда-то еще совсем молодым поэтом приглашен в израильское посольство на его закрытие в Москве после разрыва отношений — уже тогда посол, да и многие израильтяне хотели, чтобы я приехал. Но многие люди вставали поперек, не только в СССР, но и некоторые израильские коммунисты — под предлогом того, что меня и мои стихи постараются «провокационно использовать». Посольство чуть ли не билось лбом о стенку, но ничего не получалось.

Вот меня и пригласили на печальное прощание — работники посольс…
… показать весь текст …

Разве же можно,
чтоб все это длилось?
Это какая-то несправедливость…
Где и когда это сделалось модным:
«Живым — равнодушье,
внимание — мертвым?»
Люди сутулятся,
выпивают.
Люди один за другим
выбывают,
и произносятся
для истории
нежные речи о них —
в крематории…
… показать весь текст …

Что за радость — любимых так часто
Обижать ни за что ни про что?
Как любимую сделать несчастной —
Знают все. Как счастливой — никто.