Старики всегда считают, что молодые люди еще ничего не знают о любви, а молодые уверены, что старики уже все забыли. Ты знаешь, и те и другие не правы.

Собственно говоря, космические полёты вполне возможны, а обитатели иных миров уже побывали на Земле. Я это знаю точно. Космические корабли, несомненно, бороздят пространство между миллионами миров, но наших среди них никогда не будет. Это я тоже знаю точно.

Глазам дано не только видеть

После сотен миллиардов лет он вдруг вообразил себя Амисом. Не комбинацией волн фиксированной длины, что все это время в целой
Вселенной была эквивалентом Амиса, а звучанием имени. В память
осторожно, несмело закрадывалось воспоминание о колебаниях звука,
давно им не слышанного и больше ему не слышного.
Новое, увлечение вызволило из глубины памяти еще множество вещей,
таких же древних-предревних, чей возраст измерялся эрами, эпохами,
вечностью. Амис выровнял энерг…
… показать весь текст …

Самым поразительным в чувстве юмора является то, что ни один человек не признается в его отсутствии. Люди спокойно говорят, что ненавидят собак и не любят детей, с радостью сообщают, что мухлюют с налогами или обманывают своего супруга, и не станут протестовать, если их посчитают жестокими или нечестными, а просто поменяют слова и назовут себя реалистами и деловыми людьми.
Однако обвините их в отсутствии чувства юмора, и они всякий раз станут яростно протестовать, вне зависимости от того, сколько раз они демонстрировали, что его у них попросту нет.

— Предположим, что мы достаточно мудры, чтобы узнавать и знать, однако еще недостаточно мудры, чтобы контролировать свой процесс познания и сами знания, а потому используем их себе во вред. Даже если и так, знание все равно лучше, чем невежество.

— Лучше знать, даже если знание очень скоро повлечет за собой гибель, чем обрести вечную жизнь ценой тусклого скотского непонимания вселенной, которая невидимо для нас бурлит во всем своем волшебстве.

— В отличии от шахмат, в жизни игра продолжается…
… показать весь текст …

Неплохой способ нападения — говорить то, что больней всего задевает собеседника. Разгневанный противник — вдвое слабее.

Когда девушка идет к парню поговорить о химии — может быть, это и химия. Но когда она ходит к нему поговорить о химии один, а то и два раза в неделю, это уже не химия.

Люди устроены по-особому. Во многом они не столь разумны, как мы, роботы, поскольку их цепи в меньшей степени запрограммированы. Говорят, что это имеет свои преимущества.

Человек же, попадая в безвыходное положение, часто стремится бежать от действительности: он или уходит в мир иллюзий, или запивает, или заболевает истерией, или бросается с моста в воду. Все это сводится к одному — он не желает или не может взглянуть в лицо фактам.