В трамвай, что несётся в бессмертье,
попасть нереально, поверьте.
Меж гениями — толкотня,
и места там нет для меня.

В трамвае, идущем в известность,
ругаются тоже и тесно.
Нацелился, было, вскочить…
Да, чёрт с ним, решил пропустить.

А этот трамвай — до Ордынки…
Я впрыгну в него по старинке,
повисну опять на подножке
и в юность вернусь на немножко.
… показать весь текст …

Сказать, что я плохо переношу жару, — значит ничего не сказать. Я ее не плохо переношу, а просто не переношу.

Я шел по опустошенному осеннему лесу. Под ногами была затвердевшая от первого заморозка земля. Где-то сиротливо каркали невидимые вороны. Я выше на опушку. Передо мной покатым косогором стелилось поле. Рыжая стерня, охваченная инеем, серебрилась. На горизонте темнела узкая полоска дальнего леса. Крыши деревеньки высовывалась из-за косогора, на котором прочно стояли могучие двухэтажные стога… Серо-синие, низкие облака недвижно повисли над озябшим полем. Казалось, я нахожусь не в тридцати километр…
… показать весь текст …

Я поставил несколько фильмов — «Ирония судьбы», «Служебный роман», «Гараж», О бедном гусаре замолвите слово", «Вокзал для двоих», «Жестокий романс», «Забытая мелодия для флейты», «Дорогая Елена Сергеевна»… В этот период параллельно «с многочисленными и разнообразными занятиями и обязанностями существовало что-то вроде внутреннего монолога или, если хотите, стихотворного дневника. В стихах фиксировалось то, что не находило себе места, да и не могло найти, в сценариях и фильмах… мучительное желание высказаться о личном, только моем, стремление поделиться чем-то заветным, жажда исповеди и побудили меня к стихотворству. Исповедь, я думаю, то, к чему властно тяготеет каждый вид искусства. В этом смысле поэзия наиболее интимна. В искренности, правдивости чувств, обнажении тайников души, умение заглянуть в человеческие глубины, наверное, суть поэзии.

Я на земле, как пассажир в вагоне,
Зашёл и вышел. Мне далёкий путь…

Стихи, музыка, живопись, кино, литература способствуют тому, что в человеке сохраняется еще что-то человеческое. Если бы людей не освещали пронзительные лучистые глаза, нежная, застенчивая улыбка великолепного Чарли, наш мир был бы хуже. Если бы не волшебная музыка Прокофьева, Шостоковича, проникающая в глубины сердца, наш мир был бы еще более глухим. Если бы не причудливые живописные фантазии Пикассо, Шагала…, радующие глаз, вызывающие чувство прекрасного, наш мир был бы еще более мрачным. Если бы не стихи Блока, Есенина, вызывающие любовь и восхищение, согревающие душу, наш мир был бы еще более бессердечным. Если бы не бегущие картинки, сочиненные Эйзенштейном, Куросавой, Феллини, картинки, проникающие с белых киноэкранов в зрительские сердца, мир был бы еще более слепым. Если бы не обыкновенные, простые слова, сложенные в бессмертные книги…, наш мир был бы еще более глупым… если бы не … то, может, и жить не имело бы смысла…

Богатства я за годы не скопил
Хотя вся жизнь ухлопана на службу
В дорогу ничего я не купил
Да в этот путь и ничего не нужно

Скажи мне, кто твой друг, и я скажу —
кто ты! -
знакома поговорка эта с детства.
В ней столько чистоты и простоты —
иных веков наивное наследство.

Скажи мне, кто твой враг, и я — кто ты? -
скажу.
Вражда врага надежней дружбы друга.
Бесценной ненавистью вражьей дорожу.
Ведь в этом силы собственной порука.