-А ведь именно отклонение от простого и обычного освещает дорогу разуму в поисках истины.

-В глубокомыслии легко перемдрить. Истина не всегда обитает на дне колодца. В насущных вопросах она, по-моему, скорее лежит на поверхности. Мы ищем её на дне ущелий, а она поджидает нас на горных вершинах.

Пусть останется с тобой
Поцелуй прощальный мой!
От тебя я ухожу,
И тебе теперь скажу:
Не ошиблась ты в одном, —
Жизнь моя была лишь сном.
Но мечта, что сном жила,
Днем ли, ночью ли ушла,
Как виденье ли, как свет,
Что мне в том, — ее уж _нет_.
Все, что зрится, мнится мне,
Все есть только сон во сне.

Я стою на берегу,
… показать весь текст …

и вот, будучи молодым и погрязшим в безумие,
я влюбился в меланхолию.

Для меня поэзия не цель, а страсть.

Обстоятельное исследование убеждает, что наслаждение во всех случаях является не чем иным, как только противоположностью страдания. И в чистом виде наслаждение — фикция. Радость нам даётся лишь там, где мы уже страдали. Не испытать страдания значило бы никогда не познать блаженства. Но я уже указывал, что в неорганической жизни страдание немыслимо, отсюда — необходимость органической. Страдания в начальной, земной жизни являются залогом блаженства конечной, небесной жизни.

Как часто мы забываем время, когда в одиночестве созерцали трон вселенной, — её леса, её пустыни, её горы, — мощный ответ, даваемый Природой нашему сознанию.

Надежды? Да, я знаю их.
Но их огонь — огня прекрасней,
Святей, чем все о рае басни…
Ты не поймешь надежд моих!

Аннабель Ли В королевстве у моря во времена,
Что давным-давно прошли,
Та девчонка жила — вам известна она,
Что зовется Аннабель Ли.
И мечта у девчонки была лишь одна:
Чтоб любить мы друг друга могли.

В королевстве у моря юную кровь
Мы еще не разожгли,
Но друг другу дарили не просто любовь
Мы с моей Аннабель Ли,
А любовь, что крылатые серафимы
С неба нам с ней несли.
… показать весь текст …

ЭЛЬДОРАДО

Между гор и долин
Едет рыцарь один,
Никого ему в мире не надо.
Он все едет вперед,
Он все песню поет,
Он замыслил найти Эльдорадо.

Но в скитаньях — один
Дожил он до седин,
И погасла былая отрада.
Ездил рыцарь везде,
Но не встретил нигде,
… показать весь текст …

Сон, эти тонкие ломтики смерти. Как я их ненавижу.

Это большое несчастье, не иметь возможности быть одному.

По-настоящему человек счастлив: он все время живет ожиданием счастья, которое вот-вот наступит.

Слышишь, — в воздухе ночном
Серебром
Бубенцы гремят на санках, что взметают снег
Столбом.
Как гремят, гремят, гремят
В чуткой тишине морозной!
Звонкой радостью объят
Небосвод бессчетнозвездный,
И мерцают звезды в лад.
В этой песне звонкой, складной
Лад старинный, лад обрядный.
О, заливисто-хрустальный мелодичный перезвон,
Легкий звон, звон, звон, звон,
Звон, звон, звон, —
… показать весь текст …

Шехерезада, происходившая по прямой линии от Евы и, должно быть, получившая по наследству все семь корзин россказней, которые эта последняя, как известно, собрала под деревьями райского сада… отдала их в рост, и их стало семьдесят семь.

Я родом из тех, кто, кто отмечен силой фантазии и пыланием страсти, Тем, кто видит сны наяву, открыто многое, что ускользает от тех, кто грезит лишь ночью во сне, В туманных видениях мелькают им проблески вечности, и пробудясь, они трепещут, помня, что были на грани высшей тайны, Мгновениями им открывается нечто от мудрости, котрая есть добро, и несколько больше от протого знания, которое есть зло, Без руля и ветрил проникают они в безбрежный океан «света неизреченного»

Волна отравлена была,
И Смерть в глубинах вод ждала
Того, кто утешаться мог
Лишь тем, что в мире одинок,
И забредал в безлюдный край
В надежде обрести тут Рай.

Несчастье многогранно. Многолико земное горе. Охватывая широкий горизонт подобно радуге, оно несет в себе столько же красок, как и эта небесная арка, — и столь же отличных друг от друга, и так же сливаюших воедино. Охватывая широкий горизонт подобно радуге! Почему в красоте усмотрел я воплощение безобразия, в залоге безмятежности — улыбку скорби? Но как в этике зло является следствием добра, так и в жизни из радости рождается скорбь: воспоминания о прошлом блаженстве становятся нынешним страданием, и муками оборачиваются несбывшиеся восторги.

Ты покорил, а я подчинился, отныне твоя память так же мертва, как мертв мир, небо и надежда, во мне отныне твои поступки. И моя смерть и ее лик который принадлежит тебе полностью, ты же и убил себя сам.

Невежество — это счастье, но для полноты счастья оно должно быть таким глубоким, чтобы не подозревать о себе самом.

Трус — это тот, кто боится быть или казаться трусом, когда это нужно.