Чтобы снять женские портреты, я специально выезжал на ежегодные Каннские фестивали. Но не обошлось и без курьёза. Так, я настроился сделать портрет Софи Лорен. Дождавшись её у лифта, я напросился к ней в номер, чтобы сделать фотосессию. Она легко согласилась.
Изящно сев на кровать, она сбросила туфли и приготовилась к моим указаниям. Я замер от неожиданности — никаких кривляний, никаких капризов, всё так просто и натурально. Сделав несколько снимков, я отправил их в Турцию. А на следующий день в Турции появились афиши с надписью «Турецкий корреспондент Ара Гюлер в спальне Софи Лорен».

Очень сложно было делать фотографии Пабло Пикассо по той простой причине, что тот страшно не любил позировать. Тем не менее, случайно схваченный кадр всё же запечатлел его навеки. Вот работать с Сергеем Параджановым было одно удовольствие. С ним не надо было делать постановочного кадра — он настолько хорошо ощущал объектив и так верно устраивался напротив света, что фотографии получались одна лучше другой. Мне рассказывали, что Параджанов затем использовал мои фотографии для своих коллажей. Это его право — он был настолько талантлив и неповторим, что я ни на минуту не сомневался, что он даст моим фотографиям новое звучание.

Писатель не может быть журналистом. Настоящий журналист — это фотожурналист.

Мне удавались очень многие портреты, но вот, к примеру, с Арамом Хачатуряном у меня никак не клеилось. Я снимал его в московской квартире. Сложность возникла сразу же, как только я вошёл. Дело в том, что я говорю на западноармянском, а Арам Ильич и вовсе не знал его. Для меня сложно делать портрет человека, не общаясь с ним. Жестом я попросил Хачатуряна сесть возле фортепиано. Но он стал принимать такие скованные позы, что мне стало не по себе. Жестами и мимикой я пытался объяснить моему соотече…
… показать весь текст …