«…Давно это было, а забавно. Бригада в составе баяниста, лектора на политические темы и начинающего писателя (меня) обслуживала предприятия Мгинского района. В школе рабочей молодежи мне стали задавать вопросы о Дудинцеве и Пастернаке. (Это как раз тогда все было.) Я отвечал, как думал. На другой день меня вызвали в райком и прочитали вслух письмо учительницы, которая присутствовала на этой беседе. Она точно записала мои ответы, и все они были действительно по тогдашним временам никак не допустимы. А в конце письма, чтобы разоблачить меня до конца, она добавила:
«К тому же он был нетрезв».
— Что пил-то? — спросил секретарь райкома.
— Стакан красного вина и пиво.
Тут работники райкома оживились.
— Кто же это вино с пивом мешает!
— Водку нельзя с пивом мешать, а вино еще хуже.
— Вот даже коньяк можно с шампанским. А вино с пивом никогда.
И поняв, в чем заключалась моя оплошность, письмо порвали, а меня отпустили…

Простите, простите, простите меня!
И я вас прощаю, и я вас прощаю.
Я зла не держу, это вам обещаю.
Но только вы тоже простите меня!

Забудьте, забудьте, забудьте меня!
И я вас забуду, и я вас забуду.
Я вам обещаю: вас помнить не буду.
Но только вы тоже забудьте меня!

Как будто мы жители разных планет.
На вашей планете я не проживаю.
Я вас уважаю, я вас уважаю,
Но я на другой проживаю. Привет!

А девушки меж тем бегут,
пересекая свет и тьму.
Зачем бегут? Куда? К кому?
Им плохо тут? Неплохо тут.
На них бредущие в обиде.
Завидуют уставшие.
«Бегите, девушки, бегите!» —
кричат им сестры старшие…
Бегите же, пока бежится.
А не снесете головы —
хотя бы память сохранится,
как весело бежали вы…

…есть два вида любви.
Одни думают только о том, что они могут получить от любимого, а другие — что они могут дать любимому человеку.

Я равнодушию учусь.
То выучу урок, то забываю.
Я равнодушием лечусь,
три раза в день по капле принимаю.
К чему? Во-первых, к суете сует:
и оглянуться не успеешь — съест,
всего дотла, всего по мелочам,
дневная — днем, ночная — по ночам.
К невзгодам мелким, что рядятся в беды,
к ушибам, что до свадьбы заживут,
и к самолюбью, что всегда задето,
и к неустройствам, что всегда гнетут.
К тому, что срок твоих удач проходит,
пора удач настала для других.
… показать весь текст …

Счастье — это всего лишь пустынное слово среднего рода. Это очень мимолетное состояние — пронзило и прошло. Разочарование наступает мгновенно. А несчастье — длительно. Но мгновение счастья всё-таки преодолевает все долгие разочарования и неуверенность в себе.

Всё уйдёт в прошлое. Твои глупые поступки, и твое чрезмерное возмущение по пустым поводам, и то, в чём ты не был виноват, но другие подумали, что виноват. Всё уходит в прошлое. Сначала оно будет уменьшаться в размерах — всё меньше, все незначительней, а в конце концов исчезнет совсем, как будто и не было этого. И никто не будет помнить, как ты глупо себя вёл, как неуместно шумел, и то в чём ты не был виноват, а другие думали, что виноват — тоже забудется ими".

Рассеянно меня топтала,
без злости, просто между делом.
Рукой махнула, перестала,
а растоптать и не успела.

Потом слегка посовестилась
и вяло оказала милость:
подкинула с небесной кручи
удачи и благополучья.

А под конец, зевнув устало,
вдруг закруглилась, как сумела,
несчастьями не доконала,
счастливым сделать не успела.

Медленные приближались даты,
чтоб настать и промелькнуть тотчас.
Как мы ждали праздников когда-то!
Как они обманывали нас…

Беззвучно пролетают мимо
немые дни. Недели-мимы.

— Задумайся! — мне намекают
и молча мимо пролетают.

Нищаю, чувствую, нищаю.
Но по привычке обещаю:

задумаюсь, придет пора…
А та пора прошла вчера.

Неверие с надеждой так едины,
то трезвое неверье верх берет
и блик надежды угасает, стынет,
но так уже бывало. В прошлый год,
и в прежний век, и в те тысячелетья
надежды все обманывали нас.
И вновь неверью нечем нам ответить,
и свет надежды все слабее светит,
слабее светит, как бы не погас…

Надо следить за своим лицом,
чтоб никто не застал врасплох,
чтоб не понял никто, как плох,
чтоб никто не узнал о том.
Стыдно с таким лицом весной.
Грешно, когда небеса сини,
белые ночи стоят стеной —
белые ночи, черные дни.
Скошенное (виноват!),
мрачное (не уследил!),
я бы другое взял напрокат,
я не снимая его б носил,
я никогда не смотрел бы вниз,
скинул бы переживаний груз.
… показать весь текст …

Мы знаем, что есть две сверхдержавы: Россия и Америка. А не вернее было бы считать, что есть, скажем, одна сверхдержава, например, Швейцария. Люди там живут хорошо и ни с кем не воюют.

Снега незрячие. Слепые
дожди сшивают с небом землю.
Ее заносят тихой пылью
ветра, от года к году злее.
Несут тяжелые уроны
войска от танковых атак.
Убитых вороны хоронят
на безымянных высотах.
И кажется, быть пусту миру.
Народы мечутся в падучей.
На снос назначена квартира.
Другая где? Найдется лучше?

Мужчина должен быть расточительным, а женщина — бережливой.

Постарайся быть счастливым, потому что другой жизни — не будет.

Обидчивость — признак глупости.

Стыдно быть несчастливым

На фронте была далеко идущая мечта: если бы мне разрешили — потом… потом, когда кончится война, когда совсем кончится и все уже будет позади, — пускай не жить, к чему такая крайность, но просто оказаться Там и просто увидеть, просто посмотреть вокруг — что будет? Тогда, тогда, когда — совсем, совсем!..
И мне разрешили. Не просто смотреть, но: купаться, кататься, кувыркаться, одеваться, раздеваться, подниматься, опускаться, напиваться и не напиваться, обижаться и не об…
… показать весь текст …

Тихо в доме, ах как тихо в доме,
За окошком снег, и он не слышен.
Медленный рояль роняет громы.
То пониже громы, то повыше.

То взбираюсь в чёрные высоты,
То внезапно рушусь в немоту…
И забыты все обиды, все заботы
В тихом доме, в тихом снеге на лету.

Правда почему-то потом торжествует.
Почему-то торжествует.
Почему-то потом.
Почему-то торжествует правда.
Правда, потом.
Но обязатеьно торжествует.
Людям она почему-то нужна.
Хотя бы потом.
Но почему-то обязательно.