Рассудят всех. Мы будем прощены. Посмотрит милосерднейший всевышний и всех подряд — безгрешных, согрешивших, не думая о степени вины.
Кому, за что, какой отмерить мерой — простит и все. Простит, не помня зла.

Не устрашишь рычанием химеры того, чья ноша очень тяжела. Замерзшего огонь не испугает. А жаждущий с восторгом выпьет яд…
Не знаю, сколько нам еще до края, но помолюсь. За то, что всех простят.

ЧУТЬ ВЕДЬ ЗАМУЖ НЕ ВЫШЛА…

Ты прав во всём. Другую поищи.
Хозяйка я, наверное, плохая:
Неправильно варю гуляш и щи,
Как огурцы солить, увы, не знаю.
Пишу стихи, но не вяжу носков,
Два раза в месяц шторы не стираю…
Твоя большая, вечная любовь
От этого маленько помирает.
Как тесто делать — я ни в зуб ногой,
Под чашечку не ставлю (дура) блюдце…
Пошёл бы ты… налево, дорогой,
Чтоб никогда оттуда не вернуться.
… показать весь текст …

Опять, увы, бездарно прожит день.
Несбывшееся временем уносит.
Уходит, сдвинув шляпку набекрень,
Прочь от меня задумчивая осень.

Шурша широким шёлковым плащом,
Мурлыкая, что: «…нет плохой погоды».
Смотрю на дождь и думаю о том,
Что ждать весны ещё почти полгода.

А, впрочем, что мне проку с той весны?
Она для юных, чистых и наивных.
А мы давно циничны и умны.
Обходим грабли и не верим Грину.
… показать весь текст …

Кошачье

Пинка не дашь? Болит нещадно бок.
К двуногим порастеряно доверье.
А может ты и есть — кошачий Бог?
Меня с котят не называли «зверей».
Что уши? Потерял не с куражу.
Там, на помойках, жизнь — не земляника.
У самого-то шкура, погляжу,
не молью глупой трачена, поди-ка.
Я лапы отморозил на снегу.
Так, думал, и загибну в жутких корчах.
Ты извини — мурлыкать не могу.
Забыл, как подключается моторчик.
… показать весь текст …

Признание…

Постучалась к тебе непрошеной,
Ворвалась в твою жизнь незваной.
Только ты не грусти, хороший мой.
Я мученьем твоим не стану.
Разговоры веду приятные,
Отгоняя от сердца скуку.
Коль устанешь — уйду обратно я,
Но не буду тебе докукой.
Лишь немного тебя согрею,
Не питая надежд напрасных.
Но не станет забвенья зельем
Моя нежность тебе, мой ясный.
… показать весь текст …

Знали эту курочку рябую
по всему тверскому околотку.
Петухи ерошились, ликуя,
если улыбалась им молодка.
И бывало, каждый глупый кочет,
клюв от изумления отвесив,
смотрит на нее и очень хочет.
Но досталась курочка повесе.
---
Вожделенный всеми брачный танец
на большом курятниковом ложе,
с ней сплясал какой-то иностранец,
на павлина перьями похожий.
А потом к другим умчался птичкам.
… показать весь текст …

Признаюсь, мне он был слегка забавен. Размахивал словами, как пращой.
Считал наивно, что Сальвини равен. Стихи писал и что-то там ещё…
Я партию свою вела успешно, дрожала, аки лист в его руках.
Ну да, врала, а кто из нас безгрешен? Всегда врала. И был животный страх
того, что всё закончится банально. Исчезнет обоюдная игра.
Мы станем просто «парой идеальной» и будем вместе кофе пить с утра.
Дежурный поцелуй, работа, гости, покупки и другая лабуда.
Жизнь без игры — одна сплошная осень. Какая это скука, господа.
А может всё бывает по другому? Без суеты, привычки и измен?
Когда вдвоём совсем не скучно дома, когда любовь — свобода, а не плен?
Да что гадать. Спектакль отыграли. Шарман. Аплодисменты. Браво. Бис…
С какою-то немыслимой печалью смотрел на нас Амур из-за кулис.

**
Герасим и Муму

Герасима мысль посетила одна:
«Вчера, доставая собачку со дна,
Всех зная в округе, одно не пойму —
Какою породы спасенный Муму?
Хоть глядя на пса, но поди, угадай-ка!
По месту рожденья — сибирская лайка,
Умна и сноровиста, и чиста по сути…
У них там, наверно, неплохо в Сургуте!

Хотя, если вдуматься, не азиатка —
Легка и прозрачна, и шерстка так гладка,
… показать весь текст …

Немного тех, с кем ты пойдешь без страха в бой.
С которыми на пир, вот тех — колонны.
Но нет почти таких, с кем можно быть собой
и притворяться лучше нет резона.

Не сразу, но найдешь, с кем можно спрятать труп.
С кем передвинуть шкаф — таких поболе.
Ну, а кому открыть, что ты по жизни глуп
и, не стесняясь, зареветь от боли?

А если вдруг в судьбе случится поворот —
захочешь упорхнуть из жизни птицей,
то где найти того, кто на курок нажмёт,
когда ты сам не сможешь застрелиться?

Все тараканы в моей голове живут вольготно, бездумно-радостно
Я их выпускаю пастись на траве, пеку им плюшки и прочие сладости.
Не упрекаю за вечный бардак, шью им штанишки и прочие тапочки.
Когда вдруг что-то идет не так, они мне пишут: «Да плюнь, до лампочки.
Всё поправимо. Временный сбой. Потом несчастья во время канут.
И ты живая. И мы с тобой.
Твои весёлые тараканы.

паетесское

Лежит бельё замочено с утра.
Да не сегодня, а, поди, с неделю.
Но некогда стирать-то, в самом деле.
Ищу я рифму к слову «мишура».
И далее — судьба… раба… гульба…
Да, я — поэт! Почти что настоящий!
А тараканов наглая гурьба
кусок свинины из тарелки тащит.
Кругом развал… марал… моргал… мангал…
Сгорела отбивная… рая… зая…
Когда б вы знали (кто-то так писал) —
В каких же муках я стишок рождаю!
… показать весь текст …

Нелюбимая женщина пахнет своей безнадежностью.
Под подушкою прячет зачитанный томик стихов.
Неуместной любовью томится. Ненужною нежностью.
Ожиданием тягостным звука знакомых шагов.

В беспросветной бессоннице сердце вопросами мучает —
За какие грехи одиночеством платит она?
Пахнет горькой тоской и обиды песками зыбучими.
Да стареет быстрей… Потому что стареет одна.

Грех уныния, грех гордыни,
да и блуда частичка есть.
Только сызмальства и доныне
я не тратила жизнь на месть.

Эх, грехов у меня немало.
В рай, увы, не попасть никак…
Но в упавшего не плевала,
даже если упавший — враг.

Не другом он был, а моею вселенной.
По милу — хорош, по хорошему — мил.
Я криком кричала и резала вены,
Когда уходил, насовсем уходил.
Был солнечным светом. Теперь я слепая.
Наощупь живу, но ему всё равно.
Живу? Существую? Я, право, не знаю…
Он весел и счастлив. Всё было давно.
Я стала калекой. Он — птицею вольной.
Тесна и уныла отчаянья клеть…
Но больше не больно. Нисколько не больно.
Что умерло, то не умеет болеть.

личное

когда-то не сказала нужных фраз.
казалось — ну к чему они, слова-то…
так тяжело и муторно сейчас.
я виновата. Очень виновата.

кричала бы. Не слышите уже.
всё думала — успею. Время было…
несказанное — камнем на душе.
тоска…
вина…
родных людей могилы…

Не выходит у меня утопиться
(выплываю, словно танечкин мячик)…
Неприятные крикливые птицы
мне накаркали любовь, не иначе.
Или злая нагадала цыганка
мне такого (черти б драли) героя.
Не смертельно. Так… саднящая ранка.
Только чешется, зараза, и ноет.
Не страдаю (может, самую малость).
Да о чём страдать-то, честное слово…
Но с другими, как бы я ни старалась,
удовольствия — почти никакого.

Ночь. Луна. И ветер свищет.
Под луной не спит пиит.
Мозг упорно рифму ищет.
Шуйца мышку теребит.

А десница трёт затылок
подгоненья мыслей для.
Чу! Свершилося — «об-мы-лок»
Вот и рифма. Вуаля!

Закрывают оки веки.
Но не спать! Тут музы прут.
Еееесть упорство в человеке.
Завершит он скорбный труд!
… показать весь текст …

Моим любимым талантливым подругам

***
Ай потрудились славно ангелы над генами
(забыли правда сделать чуточку удачливей),
Зато глазищи подарили откровенные.
А вот судьбу — штрихами только обозначили.

Росла не стервою. Внутри — душа огромная.
И доброта — отнюдь не блажь сиюминутная.
И не потратила таланта на никчемное.
Не стала дурочкой гламурно-звезданутою.

Пусть не всегда злодейка-жизнь по шерстке гладила.
… показать весь текст …

Да мало ли грешили? Укради! (не мы такие — жизнь несправедлива). Чем на чужой кусок смотреть тоскливо и завистью зеленой исходить.
Чем угасать безгрешной и унылой. Почти умершей, но зато святой. Плевать, что совесть в ужасе застыла. Убей. Замучай. Плюнь. Махни рукой — а чтоб все синим пламенем горело!
Пусть небеса к таким, как мы, глухи. Будь сукой, стервой. Жги по беспределу.
Я отмолю потом твои грехи…

Рассудят всех. Мы будем прощены. Посмотрит милосерднейший всевышний и всех подряд — безгрешных, согрешивших, не думая о степени вины.
Кому, за что, какой отмерить мерой — простит и все. Простит, не помня зла.

Не устрашишь рычанием химеры того, чья ноша очень тяжела. Замерзшего огонь не испугает. А жаждущий с восторгом выпьет яд…
Не знаю, сколько нам еще до края, но помолюсь. За то, что всех простят.

Не вышла я фигурой для гетеры…
И как-то раз, проснувшись поутру,
подумала: а толстая пантера
намного хуже тощей кенгуру?
О вкусах спорить глупо и не нужно.
И не в размерах дело, боже ж мой!
Один — мечтает быть коровы мужем.
Другой — супругом крысы… но худой.