Сыпал снег, а ты сорил словами.
Ткал мороз узоры на стекле.
Ледяное вьюжистое пламя
все следы стирало на земле.
Таял снег, весна в сердцах рождалась.
В свете звёзд купался небосклон.
И былое, как тумана шалость,
исчезало предрассветным сном.

В карман сложил пустую душу. Невелика её цена.
И крик её та злоба душит, что силой финишной дана.
Её ты ценишь в ломкий грош — духовный голод сердце кружит.
И с ужасом в ломбард несёшь — там скупщик мёртвых истин служит.
Он знает цену всем и вся. Его обманом не подкупишь.
Но во спасенье бытия ты истины себе не ссудишь.

Не хочешь знать ты ни о чём. Все виноваты без зазренья
в той жизни, что твоим бичом господствует над сожаленьем.
Вся правда пусть идёт к чертям! Ты им готов душой отдаться,
коль…
… показать весь текст …

Шелест крон,
полёт ночного духа,
рваных туч густеющий покой,
ветра стон,
и за пределом слуха —
песнопений ангельский настрой.
Хрупкость слов,
теней и грёз прозрачность,
неба вздох над сердца тишиной,
пыль из слов,
безмолвья многозначность,
лунный луч созвучия струной.

Рождалась лунная заря,
хрустальным светом тьма искрилась.
И я, судьбу благодаря,
в твои желанья воплотилась.
Прозрачной дивности лучи
в души вплетались мановенья.
От грёз моих неотличим,
дарил душевным упоеньем.
Отдавшись таинству небес,
сердец раскрытьем расцветали.
И явью, полную чудес,
мы для самих себя предстали.

Попал в капкан забытой боли. На те же грабли наступил.
Смешал все карты, спутал роли и из последних тщился сил.
Натешился игрой без правил. Но есть всему своя цена.
Бесцельно кто собою правил, тому беспутьем жизнь дана.

Коснулось ангела крыло,
мир замер далей очертаньем.
И сердца свет звездой взошёл
и радужной разлился тайной.
Сокрытое собой взошло,
открыв исток Пути и Знанья.
И тонкой жизни мастерство
явилось сутью мирозданья.

На крыльях спящих мотыльков
ночные приютились тени.
И отблески уснувших снов —
на крыльях у дневных творений.
И снится снам иная даль —
за гранью дня, за гребнем ночи.
А звёзд искристая вуаль
скрывает сонмы далей прочих.

Ловлю твой взгляд и таю, таю, душа летит в бездонной вышине.
Себя с тобой я знаю и не знаю, искрится явь в волшебном полусне.
В твоих глазах — не грёзы наважденье, а истины святая высота.
В ней нахожу себя я продолженье, стезя моя раздольна и чиста.
В твоей любви растают заблужденья, душа очнётся, счастьем воспарив,
и чуда разделённого веленье ведёт сердца, биенье славя их.

Лёгкий бриз, вечерняя прохлада, море вкус истомой бытия,
снов эскиз, и счастье как награда, под звездой, что светит восходя.

Весь мир натужной злобой крыл, сил на другое не хватало.
Своей душою гнев вскормил, добычей зверя сердце стало.

Расступилась неба тишина. Разомкнулись бытия пределы.
И взошла безликая Луна из основ познания и веры.
И над циклом вечных перемен, в череде закатов и рассветов,
стала всем, не будучи ничем, сном без сна и тайной без секретов.
Стала сопричастностью всему, не довлея сутью однозначной,
в отражений маревном плену воцарилась истиной прозрачной.
Не имея воли и пути, смежных судеб двигалась орбитой.
Каждой жизни данность и мотив был ей ведом сущностью открытой.
Спутник гармонически мирской, спутник нестабильности душевной,
излучала силу и покой над тоской физическою бренной.
Забирала гнева черноту, расщепляла ненависть и злобу.
И по эту сторону и ту не скрывала истины суровой.
Ограждая, открывала дверь, провожала в тонкие начала.
И ценой бездушия потерь стоимость услуги назначала.
… показать весь текст …

Угораздило ж тебя быть на всё гораздым!
«Горемычности» стезя манит славой праздной.
Всех внимание привлечь жалобным стенаньем.
И на дно судьбы залечь в жертвенном изгнанье.

Клеить желчною слюной ярлыков шаблоны.
И сбривать насмешкой злой конкурентов стоны.
Строить замок из обид — камень гнева прочен.
Только вот фундамент — стыд — ненадёжен очень.

Башни гордости слепой рушатся сомненьем,
что извилистой норой точит самомненье.
Пусть рассудок «прав» всегда — сердце не обманешь.
Грянет истинной беда, из руин не встанешь.
… показать весь текст …

Крылья полуночных фей
звёздной пыльцой облетают.
Крохотных россыпь огней
радугой лунною тают.
Солнечных ласка лучей
силу и краски меняет.
Радость сияющих дней
ангелов взлёты рождает.

Ночь оплывает синею свечой.
Кристаллы звёзд, осыпавшись тускнеют.
И над росы искристою парчой
рассветный сон крылатым духом реет.
И вместе с ним мы в небо воспарим,
за горизонт судьбы предначертанья.
Укажет путь счастливый херувим,
сон развернув полётом мирозданья.

Взлетел-то ты невысоко,
но рухнул оземь шумновато.
Гордыни карточный престол
обрушил самомненья латы.
Возясь в духовном вторсырье,
отроешь плюсы положенья.
Удара боль преодолев,
найдёшь в ней жизни продолженье.
Конечно, можешь ты собрать
из хлама новые «наряды».
Но то, что часто отбивать,
отвалится и рухнет рядом.

Хрустящей просыпью Зима кружила ангелов дыханье,
хрустальной грёзой полусна дарила счастья обещанье.
Стелила неба чистоту под шаг, грядущий просветленьем,
и мирозданья красоту являла Бога снисхожденьем.

Души незрелой красота
недолговечна и проста.
Негармонична и пуста,
и впечатленьем нечиста.
Богатством лишь одним полна —
во всём двусмысленна она.
Ведь восхищенье точит страх
уродства, скрытого в чертах.
В нечёткой линии границ —
отчётливость бывалых лиц.
Гнев, жадность, зависть, ревность, боль —
дана судьбой бездушья роль.
Чувств негативных легион
страданий продлевает стон.
… показать весь текст …

Под обнажёнными ветвями — роскошный золотом ковёр.
Свет Солнца радости ручьями питает неба синий взор.
А ветра лёгкое дыханье прохладой веет снежных снов.
И стынут в нём лучей касанья, в Зимы вливаясь тихий зов.
И остывая, оседают парчовым шлейфом на траву.
И землю одухотворяют, свершаясь сказкой наяву.

А неба одухотворённость — в твоей душе, твоих глазах.
Телесной доли приземлённость с ней на кармических весах.
Эмоций, мыслей, дел свершенность имеет свой удельный вес.
Судьбы твоей определённость — причин последственный ликбез.

Во всём ты волен к становленью. Где тяжелей, где легче путь.
Мотив к его преодоленью хранит твоя подспудно суть.
Она — источник продвиженья, ресурс для боли и для благ,
и торможенья, и всхожденья — во лжи любой ты смыслом наг.

И в нём твоя взрастает воля. Надежд крушение и взлёт
жизнь раскроит особым кроем, где каждой мере — свой черёд.
И к смерти вход — один из прочих. Там не последний сделан шаг.
И чудо высших полномочий дарует к новой жизни знак.

От пола и до потолка —
туманом серая тоска,
в ней ты — вне яви и без сна,
а сердце — мёрзлая Луна.
В груди и в мыслях — тишина,
ни высоты не зришь, ни дна,
вокруг — безличие теней,
не видишь тени ты своей.
А череда ночей и дней
неразличимей и длинней,
а лет твоих так быстр бег!
Кто ты, заблудший человек?