Знаете, Григорий Фёдорович, я заповеди «не убий» не придерживаюсь — почти что как Галбаций. Говорю «почти», ибо имею на сей счёт твёрдые правила. Я могу убить человека либо в миг прямой для себя опасности, то есть в схватке, либо если нужно истребить гадину, отравляющую мир своим существованием.