последний год уходил степенно, беззвучно, словно седой старик,
накрыв деревья снегами-пеной, обрил их к черту, а после — сник.
он стал так дёшев в ларьках обмена — за год дают лишь недели с две
без грустных мыслей, без желчи в венах, без «я не верю, нет. нет. не ве…»
последний год уходил без жалоб,
как делал столько бессчетных лет.
а я держала б его, я сжала б,
да только сил моих
больше
нет.
а новый год уже крутит счетчик /такой, как в каждом втором такси/
и всё, как раньше — снегами чётче тебя прорежет. а кто просил?
но год сверкает — гирлянды, наледь и каждой ели осколки игл.
на первом месте в любом журнале им перепетый морозный сингл.
… показать весь текст …

Я прочитала в одной брошюре,
что Бог всесилен и милосерд.
и за себя потому прошу я,
и — за того, кто мой мир и свет:
всё, что захочешь, тебе отдам, а время настанет — сама приду.
только любимый бы сын Адама
жизнь со мной шёл всю в одном ряду.

не обнимай — загонишь мне ножи
лишь глубже в тело; дверь захлопни — дует.
благодарю за то, что всё же жил,
терпя мою любовь
(no one can do it)

в моей душе и бог сидит, и бес:
я обращаюсь вежливо, на «вы» к ним.
мы не смогли бы вместе — значит, без
друг друга лучше.
стало быть,
привыкнем.

третий год кряду никак не решу задачу
(что-то не сходится. нервно кручусь на стуле):
если в «дано» — «ничего для него не значу» —
важно в «итоге» — «когда-нибудь дорасту ли?»
(тут я себе утвердила давно: плоха, да —
выше не прыгнешь своей головы — а как же!)
в городе, что обескровила враз блокада,
голод — тактильный — добьёт и меня (однажды).
я учинила муштры себе курс, взрослея,
не изменила лишь глаз цвет и группу крови
(так от щенка до волчицы — смелей и злее),
лучше, чем было, чем можно — для всех, кто… кроме.
кроме того, кого ради (но дорасту же!)
через падения, взлёты, езду по краю.
… показать весь текст …

вспомнив, как ты успокаивала, обняв
каждой частичкой, пока по стене сползала
я, не сумев у себя потушить огня в рваной душе, где заплаты почти с ползала,
в полной тиши нажимаю опять «repeat»,
ночь разрывая Led Zeppelin и Placebo.
.музыка, ты так ярка, что в глазах рябит,
музыка, ты так спас. ительна, что. спаси. бо!

просто никто не спасал до тебя, не нянчил,
не подавал мне целительных слов состав;
я привязалась безбожно уже, щенячьи
(лишние беды тем самым себе создав).

но повторяю я текстом открытым — этим —
nobody will ever love you the way I do.
за приручённую будешь всегда в ответе,
за приручаемость — буду всегда в аду.

волны кошмаров в ночах моих входят в раж, но, чтобы проснуться, считаю я: «десять, девять.» то, что казалось концом год назад — не страшно, истинный ужас — когда разучился Верить.

некуда больше идти, ведь темна дорога: святости, света не будет здесь («восемь, семь.»), и рейс из Египта летит напрямки до Бога: чьи-то родители, дети, друзья и семьи.

(«шесть, пять, четыре и три.») я — гляди — из Крыма; кто мне расскажет, как детям соврать красивей, стало началом что — тысяч смертей — искры, на коей Таврида решила примкнуть к России?

взрывы, аварии, войны, Луганск с Донецком -каждый кошмар наяву. а что будет с нами? и продолжаю отсчет, и шепчу по-детски: «два и один. я проснуться хочу. и к маме.

всё закончится, знаю, простецким полётом в бездну, нераскрывшимся — как и водится — парашютом. коль скажу, что люблю тебя, пошлым словцом не брезгуй, отвечай запасёнными фразой и парой шуток.

на последних секундах владеющий как мячом (и мнимым шансом сравняться) напорется на подножку, так и я, ощущая попытку отмстить никчёмной, проиграв, попаду — как обычно — из слов под нож твой.

мы расстанемся — ясно — вода этот камень сточит, всё забудется (первым уйдёт-то кто? я ли? ты ли?) жизнь начнётся по-новой. так, как и должна бы: с точек. только мы с тобой снова прощаемся с запятыми,

Тучи над нами нахмурились и сгустились.
Эй, наверху! Помоги! ну и там — прости нас.
Но у Него потерялся, похоже, стилус —
Тычет в экран своим длинным, как штык, ногтём.

Город заснежен — тарелкой под кашей манной
Тихо лежит, напевая моим карманным
Старым часам, что когда-то, должно быть, рано
Или же поздно — с тобой мы своим путём

Тихо уйдем от открытий чужих Америк
На только наш, неприступный, уютный берег
Без недосказанных фраз и моих истерик —
Берег небрежных касаний и теплых рук.
… показать весь текст …

сердце бьётся лисой, угодившей зимой в тенеты:
слишком страшно и холодно. тем, кем могла б дышать,
отравляюсь, как ядом. живая? — и да, и нет. и,
собирая всю горечь сквозь поры внутри, душа
боль впускает в меня. та сбивается в ком, в верблюжий
отвратительный горб, прорываясь наружу, вне.
я люблю же его?
я люблю же его.
люблю же.
и, конечно, взаимно.
взаимно.
с приставкой «не».

если верить Google- и Яндекс-картам, между нами тридцать минут. на деле: я не знаю, с кем ты сейчас и как там уже где-то две или три недели.

десять станций сумрачного метро, но, заменив Лубянку в окне Литейным, я уже и словом тебя не трону -не вернуть влюблённых во всё детей нам.

город скрипнет каждым своим суставом, призывая жить в нём как можно дольше; только ты без крова меня оставил, потому как сам ты и был мой дом же.

все слова стихами идут и горлом; время, встречи, Питер, конечно, лечат, но вот ставлю всё у судьбы в игорном я на «чёт», а выпадет, знаю, нечет.

Возвращаются люди однажды все как и с войн:
волоча едва ноги, в бинтах, но упрямо живы
(в раскуроченном городе дом бы найти им свой,
ни медалей не надо, ни почестей, ни наживы) —
так и с личного фронта приходят, взорвав мосты,
пережив месяца недоверия, зла и бреда:
безнадёжно согреться пытается, кто остыл,
безуспешно довериться — тот, кто остался предан
(во всех смыслах последнего слова) и кто таскал
и своих, и чужих на спине от огня повыше.

так из глаз ветеранов любви и глядит тоска,
потому что внутри ни один
(ни один!)
… показать весь текст …

Расскажи мне, Господи, расскажи, как ему живется в хоромах лжи. Подари ему, Боже, цветущий май.
Не ломай.
Береги его, Господи, береги, на меня спиши все его долги — я же всё отдам, как к тебе вернусь.
Боже, пусть.
Пусть не ту он выбрал, совсем не ту. Пусть застряло имя навек во рту — не слетает с губ, всё сидит внутри…
Да смотри --
Ты смотри на то, как в его горсти мои слезы плавятся. Не спасти и не снять всю ношу с усталых плеч,
А его беречь.
Лишь его беречь я Тебя прошу да убрать навеки сторонний шум (вроде звука редких девичьих слёз).
Я всерьёз.
Пусть он будет счастлив, умен, толков, пусть всё рвется дальше из всех оков… Только пусть он будет Тобой храним.
Будь же с ним.