РЕКЛАМА
Никакой рекламы на свете вообще бы не существовало, если бы на этом свете существовали только мрачные подозрительные мужчины, но не существовали восхитительно наивные женщины.
Во-первых, это объясняется просто: почти все, что рекламируется практически для женщин и производится. Колготки и сковородки, шляпки и посудомойки, конфетки и прокладки, духи, утюги, меха, швабры…
А что предназначается конкретно мужчинам? Разве только средство от облысения.
Во-вторых, все объясняется еще проще: женщина сама по себе кладезь ценнейших качеств, на которые только и могут рассчитывать создатели рекламы.
Прежде всего, реклама рассчитывает на силу женского воображения. И правильно рассчитывает.
Женщина легко и радостно идентифицирует себя с любыми красотками на телеэкране. И потому она готова так же, как эта длинноногая девица, грациозно пройтись в обувке, от которой «нога отдыхает» она готова так же, как эта очаровашка-переводчица, глубоко ощутит «свежее дыхание», она согласна так же, как та неотразимая блондинка, безжалостно истязать себя тренажером.
Далее, реклама рассчитывает на женское любопытство. И тоже рассчитывает верно.
Женщине очень любопытно: правда ли, что можно достичь поразительного эффекта «всего с половинной дозой»? Женщине крайне интересно: действительно ли у этой штучки «неповторимый устойчивый вкус»? Женщина страстно желает немедленно удостовериться, что эта вещичка «неразрывна, как наша любовь»!
В общем, это только рыболовы-любители нервничают: клюнет или не клюнет. А рекламные профессионалы спокойны: женщина наверняка клюнет на крючок любопытства.
Еще реклама рассчитывает на женскую любовь.
То есть на то, что формула «женщина любит ушами» подразумевает любовь не только к мужчине, но и ко всем иным окружающим предметам.
И потому, когда в распахнутые для всего хорошего женские ушки вливается чарующий голос про волшебный парфюм, волнующая песня о чудесной кастрюле и ликующий гимн туалетному утенку -- женщина безоговорочно и безрассудно влюбляется в этот парфюм, в эту кастрюлю и в этого утенка…
Ну, а когда — любовь, тогда уж никаких денег не жалко!
Реклама рассчитывает и на женскую доверчивость. А женская доверчивость равносильна доверчивости детской.
Если, к примеру, женщине сообщают, что «лучшие стоматологи мира» чего-то там утверждают, то женщина совершенно не задумывается, ЧТО это за стоматологи, КАКИЕ такие лучшие, КАКОГО еще мира — нет, она просто и доверчиво внемлет и спешит покупать. Или, скажем, если реклама обещает, что от очередного непревзойденного крема «морщины разглаживаются на пятьдесят шесть процентов»" (!), женщина тоже не испытывает ни малейших сомнений.
Причем это еще куда ни шло, морщины хотя бы теоретически можно подсчитать — до и после применения крема — и подтвердить, что их стало меньше именно на пятьдесят шесть процентов. Но если та же реклама уверяет, что еще и на «тридцать два процента (!) улучшается (!) цвет (!) лица», то эту бессмыслицу не может осмыслить никто. Кроме доверчивой женщины.
И наконец, реклама в отношении женщины применяет еще один не слишком хитрый, но очень точный расчет, который опробовал еще Миклухо-Маклай на папуасах Новой Гвинеи. Достаточно показать наивным детям природы зеркальце или бусы — и дело сделано, они уже не смогут оторвать глаз от пустяковой блестяшки и не успокоятся, пока не завладеют ею.
И невозможно втолковать женщине древнюю истину «не все то золото, что блестит», и покупает она, и будет покупать поразительной дешевизны колье с поразительной же «чистоты» брильянтами.
Следует также заметить, что рекламщики не только верно просчитывают интерес женщины к самой рекламе, но и точно учитывают женские интересы по всей телепрограмме.
Почему рекламная минута в уругвайской «мыльной опере» стоит куда дороже, чем в российском политическом ток-шоу? Да потому, что наблюдать дрязги политиков женщина не любит, а сопереживать разбитым сердцам женщина обожает.
Так и рождается надежно замкнутый круг: «мыло» снимают на средства от рекламы, реклама функционирует благодаря женщине, женщина смотрит «мыло» с рекламой, на средства от которой снимается очередное «мыло» — и значит, пока существует женщина, нам с вами «мылиться не перемылиться» всю оставшуюся тележизнь.
А что же мы — мужчины? Неужели, действительно, реклама вовсе не про нас и не для нас?
Да нет, почему же, мужчина тоже рекламу смотрит.
Но при этом он желает ее понять, он пытается ее проанализировать, он требует доказательств, короче говоря, мужчина подходит к рекламе с умом.
И совершенно зря.
Тут в очередной раз права женщина. Которая, перефразируя известные строки поэта, твердо знает: умом рекламу не понять, в рекламу можно только верить!