Мы с тобой из горячих ребят,
и кипят наши споры и ссоры.
И скрипят, и скрипят, и скрипят
на семейной телеге рессоры.

Может, ну его к черту, ответь?
Баба с возу и легче кобыле?
Не хочу я так, милая, ведь
мы с тобою счастливыми были!

Мы с тобой друг без друга одни
с кем угодно, с любым и с любою.
Разве это не то, что они
меж собой называют любовью?

Это лучшая из несвобод —
просто знать, что тебя не покинут…
…Глянь, над морем разлит небосвод —
я вот так же в тебя опрокинут.

Я вот так же в тебе растворён.
Чуть зажмурься — растает граница…
…Чайки с пляжа гоняют ворон,
южный вечер к закату кренится.

Переполнен шантан голытьбой,
убран красной скатёркою столик,
а в дали голубой-голубой
белый парус грустит, меланхолик.

Волны камни катают по дну,
в огородах пылает физалис…
…Это все ж неспроста, что в одну
наши ниточки судеб связались.

Ты опять произносишь слова —
много злых и обидных хреновин.
Я во всем виноват, ты права,
только в том, что люблю, невиновен.

Вот, что думаю я — идиот,
эгоист, алкоголик и иже:
пусть оно все идёт как идёт.
Сядь поближе ко мне. Ну, иди же!

Звездам падать, сушиться белью,
полыхать над заливом зарнице,
и вишневому пиву «Бельвю»
в запотевшем стекле пузыриться.

Тонкой простыни — нас укрывать.
Нам — делить, что у жизни осталось —
кровлю, кровные, кровь и кровать,
и усталость, и радость, и старость.

Все друг другу простить. Все забыть.
И растить белобрысое чудо,
И однажды, сцепившись, побить
на серебряной свадьбе посуду.