Жестокий романс

Она была… тепло и свет — как на полотнах Боттичелли,
Янтарный блеф в осеннем парке… с изящной чувственной игрой.
Гостям, эстетам всех мастей, умело избежав постели,
Была прелестною хозяйкой и вдохновением — порой.
А с Ним любила иногда слетать в заоблачные дали,
Но непременно возвращалась — ведь так комфортно на земле.
Накал нешуточных страстей смягчала смехом и вуалью
И никогда не приближалась к огню, уснувшему в золе.

Он смаковал свою тоску, рядился в черные одежды,
Себя обуздывал изгнаньем и избегал ненужных встреч,
А возвращаясь, вновь страдал, но обескровленным надеждам
В безмолвном сумраке мансарды не зажигал прощальных свеч.
Он приносил к её ногам в полёте раненную душу,
От отрезвляющих советов оберегал свой идеал,
И засыпая по ночам в объятьях временных подружек,
Шептал жестокие обеты и бесконечно ревновал.

Она была любима им, но мезальянс не допустила
(Банальней драмы параллелей — несовпадение орбит), —
Сменив богемный антураж на будуар уютной виллы…
Он с кем-то дрался на дуэли, но был, по счастью, не убит —
Судьба хранила. Повзрослел, скорее так — перебесился:
Нелепо гибнуть на дуэлях и задыхаться от страстей,
И обновив свой идеал, довольно выгодно женился…

А Боттичелли? Боттичелли — в каминном зале.
Для гостей.

Copyright: Бесамемуча, 2009