Ничто не предвещало снега
в лесах раскатывалось эхо
а в городах, на охотников,
невском и на маяковке,
как хризантемы в упаковке,
шли женщины в дождевиках
Фальшивило бюро погоды
запаздывали самолеты
Жокеи зябли на бегах
была подсказка с небосвода:
Судьба людей — в судьбе природы
в кустарниках, календарях.
И, не давая завершиться
ни листопаду, ни страницам календаря
перескочив через октябрь и ноябрь
не отлучив от яблок яблонь
декабрь землю ополчил
Я жил как золотодобытчик,
давно удачу позабывший
и разуверившейся в ней
Надежда вежливо молчала
ничто любви не предвещало.
Я рад был горсточке друзей
Ничто тебя не предвещало
судьба казалось обнищала
до одиночества, дотла.
Жил наугад-как полузрячий.
Снега сокрыли неудачи
очнулся ты уже была.
Земле выпал снег, мне выпала Ты. Ослепительная, даже на этом ослепительном снегу смешанном с листвой, ты стояла соединяя вчера и завтра, ты слепила из него крепкий снежок, мое счастье, что он угодил в меня, иначе бы, за метелью моих неудач, я тебя не увидел. Так долго я приближался к тебе, скользя и едва удерживая равновесие, что понял-ни слева, ни справа тебя не обойти, так неминуемо ты расположена в пространстве.
Все, кто тобой пытался быть походили на тебя, но в тебе тебя было больше, чем во всех вместе взятых и еще то, чего ни в ком не бывало.
Во многих землях я встречал места напоминающие мне Россию, но разве может быть вторая Россия, тот у кого есть родина, может считать себя человеком. Человек, у которого есть любимая и родина-счастлив.
Я понял, пред тобой немея,
что форму родины имеет нерукотворная душа,
как будто две тебя светили в моей душе, седой метели,
как отражение дрожа. Я понял-не найти границы,
где начинается отчизна и где кончается душа.
Пространство жизни было сшито,
забыты беды и обиды.
Желание славы и детей пришло, в одно соединилось,
как высшая на свете милость-Марина, родина, метель.