есть неистово сложный, но очень простой закон: навсегда уходя, не смей забывать ключи. не выламывай двери и не топчи газон, не гадай о прошедшем у лживой ночной свечи. невозможно обычный, но очень нелегкий путь: развернувшись однажды, не смей повернуть назад. пусть на сердце тоска и вселенская, подлая грусть — кто из нас не ходил чередою больших утрат? кто из нас не кромсал обнимающий душу лёд? не мычал чье-то имя в пустой и визжащей тьме? всё всегда проходило и это, поверь, пройдет. обернется твоей улыбкой в волшебном сне.

всё, конечно, проходит и это, проверь, пройдёт. но, пожалуйста, мой совет сохрани внутри: «время вылечит раны, и время тебя поймёт. уходя насовсем — не смей забывать ключи».

забывай, говорили мне, всех, кто смел прикоснуться к твоей судьбе. а иначе ты точно не будешь цел и расстелешься по земле. темной ночью совьешься в тугую нить, задохнешься в потоке чувств. научись беззаботно и славно жить. полон прошлым, а значит — пуст. захлебнись от печали и злой тоски, но упрямо смотри вперед. пусть дороги длинны и далеки. на ладонях растает лёд. ты ведь сам себе — путник и компас — сам. ты предвестник своей беды. отдавай свою душу любым ветрам. но не трогай людские сны. пусть маршрутки гудят и грохочет гром — находи свой душевный штиль. тишина в тебе — тишина кругом, тишина за три сотни миль.

забывай, говорили мне, всё, что жжет и сжигает на полпути.
я иду быстрей, я иду вперед. но не помню, куда идти.

терпкий запах цветущей груши, твой надменно широкий шаг. время лечит, и тут же — душит, набивая знакомый такт. тик и так, распевают стрелки — я сжимаю карманы брюк. бросить в пропасть бы те моменты, обыграть их в нехитрый трюк. тик и так. уплывает время. забываю твои черты. все открытые ране двери — лишний повод на сквозняки. память стелится на живое, будоражит шальную кровь. кто не помнит своё былое — обречен повторять его вновь. это, впрочем, не так уж важно. то, что ноет — потом поёт. эхо наших многоэтажек сотрясает весенний лёд.

я считаю минуты после удушающего «прощай». время лечит любые грезы, но ласкает мою печаль.