Когда спускались сумерки под вечер,
Она снимала туфли, блузку, юбку,
Учтивый взгляд, дежурную улыбку,
Садилась на родное помело
И улетала небесам навстречу,
Держа в зубах раскуренную трубку.
И холод дня в подлунном мире зыбком
Преображался в пьяное тепло.
Она пила и жадно колдовала
Взахлёб, без сожаленья и смущенья:
Метались в муках мужики и бабы —
Те, что ей днём обиды нанесли.
И под уютным ночи покрывалом
Творились волшебства и превращенья —
И вместо баб вокруг скакали жабы,
А вместо мужиков ужи ползли.
Но с первыми рассветными лучами,
Помятая объятьями Морфея,
Она, убрав под стол остатки водки
И веник, как ведьмацкий антураж,
На кухне выпивала кофе чашку
И снова становилась доброй феей.
И надевала новые колготки,
Невинный взгляд и свежий макияж.