Есть разные способы любить свое отечество; например, самоед,
любящий свои родные снега, которые сделали его близоруким,
закоптелую юрту, где он, скорчившись, проводит половину своей жизни,
и прогорклый олений жир, заражающий вокруг него воздух зловонием,
любит свою страну конечно иначе,

нежели английский гражданин, гордый учреждениями и высокой цивилизацией своего славного острова;
и без сомнения, было бы прискорбно для нас, если бы нам все еще приходилось любить места, где мы родились, на манер самоедов.

Прекрасная вещь — любовь к отечеству, но есть еще нечто более прекрасное — это любовь к истине.
Любовь к отечеству рождает героев, любовь к истине создает мудрецов, благодетелей человечества.

Любовь к родине разделяет народы, питает национальную ненависть и подчас одевает землю в траур;
любовь к истине распространяет свет знания, создает духовные наслаждения, приближает людей к Божеству.

Не через родину, а через истину ведет путь на небо.
Правда, мы, русские, всегда мало интересовались тем, что — истина и что — ложь
*****
Дело в том, что мы еще никогда не рассматривали нашу историю с философской точки зрения.
Ни одно из великих событий нашего национального существования не было должным образом характеризовано,
ни один из великих переломов нашей истории не был добросовестно оценен;

отсюда все эти странные фантазии, все эти ретроспективные утопии,
все эти мечты о невозможном будущем, которые волнуют теперь наши патриотические умы.

Пятьдесят лет назад немецкие ученые открыли наших летописцев;
потом Карамзин рассказал звучным слогом дела и подвиги наших государей;

в наши дни
плохие писатели, неумелые антикварии и несколько неудавшихся поэтов, не владея ни ученостью немцев, ни пером знаменитого историка,
самоуверенно рисуют и воскрешают времена и нравы, которых уже никто у нас не помнит и не любит: таков итог наших трудов по национальной истории.
*****
…пора бросить ясный взгляд на наше прошлое,
и не затем, чтобы извлечь из него
старые, истлевшие реликвии,
старые идеи, поглощенные временем,
старые антипатии, с которыми давно покончил здравый смысл наших государей и самого народа, но для того, чтобы узнать,
как мы должны относиться к нашему прошлому.
*****
Больше, чем кто-либо из вас, поверьте,

я люблю свою страну,
желаю ей славы,
умею ценить высокие качества моего народа;

но верно и то, что патриотическое чувство, одушевляющее меня, не совсем похоже на то, чьи крики нарушили мое спокойное существование и снова выбросили в океан людских треволнений мою ладью, приставшую было у подножья креста.

Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами.
Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны родине истиной.
Я люблю мое отечество, как Петр Великий научил меня любить его.
Мне чужд, признаюсь, этот блаженный патриотизм лени, который приспособляется все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями и которым, к сожалению, страдают теперь у нас многие дельные умы.
Я полагаю, что мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия.