Еще Советская Армия. В ленинской комнате идет утренняя политинформация. Замполит роты капитан Ольшевский что-то там буровит о происках западной военщины и о необходимости держать порох сухим.
Солдаты слушают всю эту чушь в пол-уха и занимаются кто чем. Сосед Малаева рядовой Тарбазанов пишет письмо домой, за их спинами похрапывает ефрейтор Карачевцев. Малаев написал письмо домой еще на прошлой политинформации и теперь просто упражнялся в рисовании (а то — за его плечами полугодовой художественный факультатив! Правда, всего лишь в средней школе).
И хрен знает зачем, но Малаев взял и нарисовал в своей тетрадке полулежащего голого мужика. Причем он… Ну, что делают с собой мужики, особенно солдаты, когда очень хочется женщины, а ее рядом нет? Вот и этот тип, которого Малаев нарисовал, зажав кое-что очень громоздкое в кулак, занимался этим.
Сидящий рядом Тарбазанов перестал сопеть. Он уставился в малаевскую общую тетрадку. И прошипел:
— Не бывает таких! Это ж какая для него нужна бабища?
Действительно, какая ж нужна бабища такому знатному самцу? И Малаев попробовал изобразить. Сначала нарисовал красивую женскую головку. Потом посадил ее на широченные плечи с гигантскими сисями.
— Не бывает таких бабищ! — снова возмутился Тарбазанов. — Это ж какая у нее должна быть!!!
— Заткнись и не мешай, — раздраженно толкнул его Малаев сапогом под столом. И только нацелил острие шариковой ручки в центр вырисовывающейся изумительной композиции, как у него через плечо протянулась веснушчатая рука с командирскими часами на запястье и сцапала общую тетрадь с незавершенным еще шедевром.
— Ого! — только и сказал замполит Ольшевский (а это он, козел, подкрался незамеченным). — Не знал, что у нас водятся такие таланты. Покажу командиру роты, пусть порадуется!
Майор Срухов вызвал Малаева к себе в тот же день.
— Рядовой Малаев по вашему приказанию прибыл, товарищ майор! — четко отрапортовал Малаев. И даже щелкнул каблуками. Может, пронесет? Майор Срухов до сих пор командовал только ротой потому, что был горький пьяница и бабник — и в части это знали все. Как и то, что он недавно снова женился, то ли в третий, то ли в четвертый раз. Причем Срухову было уже за сорок, а новой его жене что-то в районе девятнадцати. И формы у нее — просто кустодиевские.
— А ты знаешь, сопляк, что таких в природе не бывает? — сунул рядовому Малаеву под нос его же, еще незаконченный, рисунок майор.
И черт же потянул Малаева за язык!
— Ну, таких, не таких, а я вот сантиметров на тридцать видел самолично! — ляпнул он.
— Врешь! — побагровел командир роты. — Поэтому пока три наряда вне очереди! Где видел?
И Малаев рассказал. Еще на заре своей юности, когда ему было всего пятнадцать лет, пошел он однажды в баню в достославном городе Иртышске. В моечном отделении мылось сразу с десяток мужиков, включая подростка Малаева.
И тут вошел еще один мужик. Ему было лет тридцать. Но главное его достоинство было не в этом, а в том, что основное его достоинство представляло собой что-то вроде палки колбасы!
Когда этот мужик пошел сначала за тазиком, потом с тазиком к крану, этот его гигантский агрегат раскачивался неспешно и очень солидно. А когда мужик оседлал мокрую скамью и, положив перед собой, стал любовно намыливать этот свой охрененных размеров детородный орган, в косящих в его сторону со всех сторон глазах всех клиентов бани читалось откровенно завистливое: «Мне бы такой!».
— Эх, мне бы такой! — с завистью молвил и майор Срухов, итут же загрустил. Потом тяжело вздохнул и сказал:
— Ну, ладно, верю! Бывают же такие счастливчики… А тебя, рядовой Малаев,
направляю в распоряжение замполита, ему нужен художник, стенгазету оформлять. Так что рисуй, развивай свой талант. Но без всяких там, понятно?
-Так точно, товарищ майор! — гаркнул Малаев и отправился на выполнение боевого задания.
Да так и остался при стенгазете до окончания службы. В общем, не было бы счастья, да… политинформация помогла!