Он твой — этот мир заменяемых и подмен,
Забытых, забитых, забывших и третьих лишних.
Проходят века, а в мире — без перемен:
Здесь каждый был предан, и каждый хоть в чём — то бывший.

Люби этот мир израненных грустных душ,
Пиши в нём свою, никому не понятную, повесть.
В нём некогда всем — воруют и делят куш,
И редко кому здесь в детстве привили совесть.

Находится цель, но опять и опять — в молоко:
Не можешь учесть предательства и измены.
Ты знаешь, другим без тебя обойтись легко —
Всегда посговорчивей кто — то придёт на смену.

И проще душой нищать, как велит Завет —
На старости лет, вероятно, смутишься вряд ли.
Умеют одни прощать, а другие — нет,
И копят всю жизнь обиды свои по капле.

А карты судьбы так редко бывают в масть,
И мысли рождаются от неудач бесконечных,
Что ты не умней всех тех, кто сошёл с ума,
И даже бездушнее многих из бессердечных…

Спасение в том, что сердце прервёт галоп,
И время заглушит внезапно тамтам сумасшедший.
И кто — то (возможно, Бог) поцелует в лоб,
И тихо поздравит с прошедшим…
Со всем прошедшим.