Не клюёт, не светит и не катит,
псу под хвост направлены труды,
счастья нет в любви и нет в зарплате,
хоть ты кинься в Чистые Пруды…
Два мешка закопанных в овраге
сгрызенных «на нет» карандашей,
восемь тонн исписанной бумаги;
из редакций изгнана взашей…
То им не о том, то не в формате,
то с партийной линией вразрез,
то вполне неплохо, но некстати,
то не в тему им про энурез…
Тянет хлопнуть дверью кабинета,
плюнуть и взбодрившись коньяком,
сбросив платье, лифчик и штиблеты,
по росе побегать босиком…
Я могла б расслабиться на даче,
но привита партией к труду;
плачу в безнадёге, но лопачу
языком словесную руду…
Слава мне почти уже не снится,
белый свет в реалии не люб —
платье из берёзового ситца
до меня натянуто на дуб…
По щеке слеза скатилась юзом,
заблестел алмазом левый глаз —
я ждала признания от Музы,
а меня ногой лягнул Пегас…
Царственным копытом звезданута,
в голове моей «шумит камыш»,
мысли лезут прямо на компьютер,
под рукой поскрипывает мышь…
Вспоминаю столп Александрийский
и, желая стать ему под стать,
хоть сошлите в глушь Ханты-Мансийска,
не устану умности писать!
Мысли в мыслеобразах нетленных
ускользают в Вечность через сеть;
жизнь сама собой благословенна,
а на смерть мы будем «посмотреть»…
***