Артист был убедителен и точен,
Он не играл, он этой ролью жил,
И монолог был мастерски отточен
До вздувшихся на шее красных жил.
Он становился воплощеньем Лира,
Познавшего при жизни рай и ад,
И каждый раз шекспировская лира
В его душе звучала, как набат.
Безумный взгляд, исполненный печали,
Его король был горем одержим,
И зрители так искренне рыдали,
Корделию оплакивая с ним.
Он восклицал: «Взгляните же, взгляните!»,
Последний взор направив в тёмный зал
И в тот же миг рвал с этим миром нити
И на руках у друга умирал.
Затем вставал под гром аплодисментов,
На бис, бывало, повторял финал,
И от пивной восторженных клиентов
Бесплатно кружку пива получал.