Город устало дымится в июле,
Напоминая поджаренный блин.
Я, развалившись на офисном стуле,
В душной конторе колдую один.

Я, изнывая от скучной заботы,
Галстук ослабил, за ним воротник,
Предвосхищая беспечность субботы,
В сладких мечтах в выходные проник.

Вижу себя на шезлонге у речки,
Пылко светило ласкает меня.
Я выдуваю лениво колечки,
Сочную травку рукой теребя.

Марево душит. Снимаю одежду,
Между лопаток течёт мерно пот.
Бронзовым стать я лелею надежду,
На солнцепёке лежу — жирный кот.

Смежились веки — жара уморила.
Я, скинув брюки, носки и трусы,
В воду нырнул, зачерпнул со дна ила,
Сделал себе накладные усы.

Я прохлаждался легко и свободно,
Небу подставив живот и крестец…
Радость ушла не совсем благородно,
Можно сказать, что пришёл мне конец.

Из райских грёз меня вывел начальник —
Я обнажённый сидел за столом,
Не остудив ярко-красный паяльник,
Ловко ворочал им, будто веслом.

Шеф не одобрил такого «уикенда»,
Шею набычил, прищурил глаза.
Перечеркнув даже тень хеппи-энда,
В офисе грянула злая гроза.

Вылетел я моментально с работы
Голый, молчком, закусив удила…
Вот и дождался желанной субботы,
Город покинул в чём мать родила!