Мне снилось кладбище Богов. Луна, разорванная в клочья, И свет, стекающий к ногам, последний свет последней ночи струился к дальним берегам… Сплелись в безумии борьбы клювастый сокол с древним змеем, земли безликие горбы на мертвом ложе Гименея… Мне снилось кладбище Богов. Кресты, пентакли, пентаграммы, сосцы волчицы, и покой, и соль разрушенного Храма, и воздух, пряный и морской. Я шла одна. Навстречу мне струились призрачные лица: они просили помолиться, моля о хлебе и вине, тянулись призраки ко мне… Хрустела пыльная трава, и плакал мир, и пахло мирром, тому, что я еще жива дивились мертвые кумиры, шепча забытые слова. Я называла имена, касалась крыльев и изгибов, и хищно скалилась Луна, припомнив собственную гибель, и подступала тишина… Мне сокол выклевал глаза, и пеплом полнились глазницы, и билась древняя гроза в плену Зевесовой десницы, и бились связанные птицы. Я шла слепая по песку, потом вода меня держала, змея, свое глотая жало, прильнула ласково к виску, и чешуей касалась скул. И я проснулась в простынях, в поту, в огне, под крики ночи, но только скалился порочно из всех зеркал отныне страх, и кровь осталась на губах… Четвертый час. Четвертый день живу без сна и ночь подходит… Господь…не надо… не сегодня… Луны блестящая блесна уже у рта… и древний час… Отец, почто оставил… нас?