— Петр Егорович Зайцев у нас кто?
— Я, доченька, я.
— Идите, дедушка, со мной. Там вам ваша бабушка звонит.
Дедуля бодро зашаркал за медсестричкой, не спуская глаз с ее ладных ножек.
— Вот, берите трубку, говорите. Только не долго, дедуля, ладно?
— Ладно, — ласково сказал ей Петр Егорович и прокашлялся. — Але, слушаю… Здравствуй, здравствуй, Варварушка! Да что, лежу себе… Да, лечуть, лечуть. Утром укольчик, вечером таблетка. Или нет, наоборот, таблетка утром, вечером укольчик… Ну и сплю все остатнее время. А что ж не спать-то. Ни дров колоть не надо, ни у свиней убирать, будь они неладны. Чего легче? А, мне легче стало или не легче? А сама-то как думаешь? Конечно, легче, чем тебе там, в деревне-то… Не, ничего не надо, и сама не приезжай! Свиней-то на кого оставишь? Как кормют? Да хорошо кормют! В столовую кажный день, почитай, по четыре раза зовут… Да я, зараза, просыпаю часто… Но голодным не остаюсь. Тут о больных так знатно заботются! Кушать захочешь, идешь в колидор, а там один большушший холодильник стоит. И чего в нем только нет! Кажный берет чего хочет… Да, бесплатно. Я дак больше ветчинку уважаю. И эти, как их, бананья… Жалко, тебя нет, я бы и тебя угостил, Варварушка! Ну ладно, ладно, иди к свиньям! А то я даже здесь слышу, как оне там с голодухи орут, в стайке-то!
— Спасибо, доченька! — положив трубку, сказал дед, снова блудливо покосившись на круглые коленки сидящей на посту медсестры. — И вообще всем вам спасибо! Вот выйду из больнички, обязательно пропишу в газетку, как у вас тут хорошо…
И зашаркал обратно в свою палату.
Медсестра осталась сидеть с открытым ртом. Так вот кто таскает продукты из общего для всех больных терапевтического отделения холодильника!