Разгундяев взобрался на гору. Ну, не то чтобы на гору. На сопку. Но тоже высокую. И сверху ему открылся такой замечательный вид! А главное — рядом ни души! Ни одной рожи, кроме его собственной. И тишина вокруг. Разгундяев от избытка чувств закричал:
— Эге-ге-ге!
— Ге-ге! — отозвалось эхо.
— Как же здесь хорошо, мать твою!
— Нет, твою! — задорно откликнулось эхо.
— Не понял, как это? —  насторожился Разгундяев.
— А ты на «понял» не бери, понял? — угрожающе громыхнуло эхо.
—  Шляются здесь всякие, понимаешь. Окурки, бутылки бросают. Матом ругаются! А я этого не люблю!
Рядом с Разгундяевым, прогудев в воздухе, упал большой камень.
— Хочешь, точнее кину?
— Не надо, — боязливо моргая, попросил Разгундяев. — Извини, я больше не буду. И бутылочку свою заберу, и окурки подниму. Ладно?
— Ладно! — повторило эхо.
— Тогда я пошел?
- Да пошел ты! — согласилось эхо.
И Разгундяев, спустившись с сопки, припустил к своей машине, которую он, между прочим, перед этим помыл здесь же, у хрустального ручья. Больше Разгундяев на природе не появлялся.
И правильно, не умеешь себя правильно вести в окружающей среде — сиди дома. Там за тобой, засранцем, хоть жена приберет!