Нет возможностей для решимости
и бессмысленна безысходность,
не найти в сердцах одержимости
и немыслимо жить без сложностей.

Не хватает крутых поворотов,
чтоб хоть что-то в жизни менялось
загнивают люди в заботах,
в глазах пусто, а в теле усталость.

Цели срезаны лезвием быта,
серый сон лучше светлых желаний,
мечты душатся каплями спирта,
слишком мало порывов для знаний.

Легкий бег от себя в никуда,
жизнь как фильм в черно-белом экране,
чей-то стон: «Я иду не туда!»
никого не встревожит, не ранит…

Новый день ничего не изменит,
кто-то прожил — прополз через поле.
Наше завтра противно и тлеет,
лишь бы только не было боли.

Не досадно, что снова ненужный
канет в Лету ответ без вопроса,
только гадко то чувство удушья
от того, что никто не поможет.

Одновременно зло и любовь,
добро, ненависть, крики терзаний
проникают в горячую кровь,
одновременно греют и ранят.

Что-то зябко ноет сквозь время,
вязкость вечности громко пылает,
что-то давит в груди, чуть левее,
ведь есть те, по которым страдаем.

И забыть бы, что память хранит!
Пусть нигде не болит и не колит!
Пусть порвется та мерзкая нить
кукловода, что пишет нам роли.

«Где-то лучше, где-то мечтают,
где-то кто-то нашел едкий смысл,
где-то души от слов нежных тают…»
— так противно о рае том мыслить!

Лишь бы быть и парить в пустоте
и не слышать о метаморфозах,
подводить свое тело к черте,
утопая в безжалостных грезах.

Завтра рано, вчера уже поздно,
нет желаний, кругом одни сложности.
«Я смогу!» — звучит сильно и грозно,
но включен режим безысходности.