В КОШЕРНОМ МАГАЗИНЕ
Конечно, убивать на поле боя тяжко:
Свистят там пули, и взорваться может мина,
Но чтобы зверю дать в своей душе поблажку,
Евреев он убил в пространстве магазина.

А магазин был тот, естественно, кошерным,
Где в час любой, но лишь в согласии с кашрутом,
Гость иудейской и иной почтенной веры
Необходимым мог обзавестись продуктом.

Убийца, щуря глаз под нитью чёрной брови,
Стрелял почти в упор, не всматриваясь в лица,
И в жилах четверых стих ток горячей крови,
(Одним был юный сын раввина из Туниса).

А в каждом павшем мир, исполненный сомнений,
Вёл линию любви ко всем на свете детям,
И в самом молодом, возможно, умер гений,
Что смог бы вклад внести в особенность столетья.

А у убийцы мир пел песнь чертогам Ада,
И ненависть его испепеляла душу,
Творения венцом казался взрыв снаряда,
Что плоть неверных псов, как вихрь былинку, крушит.

А мы упорно шли сквозь пламя инквизиций,
Сжав зубы, Холокост — нам многое знакомо.
Земля, очнись: давно отпетые убийцы
Команды чёткой ждут к Вселенскому погрому!

…Вампиру дела нет до человечьих правил,
Как прежде, под луной за сухостоем ливни,
Погибших хоронил, как водится, Израиль,
Убийце, как всегда, слагают братья гимны.