summer
Эта была принадлежность чужой тоске, память о прежних /ушедших куда-то/ днях.
Ты забываешься с каждой /считай, ни с кем/, — график подобных свиданий включал меня.
Пара намёков на нежность, короткий тост… — да, дорогая, пожалуй, тебе пора;
Ты в этом доме, конечно, желанный гость /если вернешься, я буду не слишком рад/.
Да, дорогая, звони и пиши сама /пой дифирамбы, для этого ты сойдёшь/.
Завтрашний день укрывает такой туман, что обещания счастья звучат, как ложь;
Мир нестабилен, а времени просто нет… Режущий шёлк отработанных, чётких фраз.
Небо над городом молча горит в огне. Барная стойка спасает /в который раз/.
…К чёрту иллюзии! Время открыть глаза — и ни себя не обманывать, ни других.
Каждое «против» вальсирует с явным «за», ближе друзей и любимых стоят враги.
Ангельской пылью присыпав смертельный яд, я научилась сжигать за собой мосты.
В спину кричали — чудовище. Разве я?
…Ты, мой бесценный. Вовеки и присно — ты.
autumn
Сотня машин одинаково черной масти.
Нет… ненавижу… Вода — кислотой по коже:
Дождь /или слёзы?/ глаза поневоле застит.
Просто солги мне. Уж это ты точно можешь…
Осень — не блюз и не джаз, а предсмертный выдох.
Где-то меж рёбер нещадно чадит живое.
«Яду мне, яду»; подайте окно — я выйду
/Чтобы проснуться в аду под твоим конвоем/…
Как высоко я летала? Куда уж выше!
Что ж так болит-то /спаси-сохрани-помилуй/…
Лучше бы ты пристрелил меня летом, слышишь? -
Даже на яростный крик не хватает силы.
winter
Сожжённая глянцевым жаром чужого юга,
На смятой постели лежала не я, а ночь.
Кто грел моё тело, пока бесновалась вьюга?
Кто путал мне кудри и кто наливал вино?
Друзья ли, враги ли… — виват обречённо смелым.
Святые и грешные, все рождены людьми.
Душа замерзала, но тёплым казалось тело;
На час, на минуту, на глупый короткий миг
Распятая похотью, я оставалась чище,
Чем пьяным июлем назначенный мне палач…
А гревшие тело подобных проблем не ищут —
За клубными треками трудно услышать плач.
spring
Мой сегодняшний лучше. Мудрее, честнее, богаче.
Всё в нём — высшая проба, от скул до изгиба ресниц;
Безупречный блондин… королевская кровь, не иначе:
По единому слову толпа распростёрлась бы ниц.
На любой мой упрёк только бровь изогнёт — «неужели»?
При эльфийской своей красоте он на редкость умён
И ничто, кроме льда, не подаст мне в хрустальном фужере, —
Ни вина, ни вины, ни тревог, прогоняющих сон.
Но расшитое звёздами небо дурманит, как прежде,
Заставляя прервать поцелуев холодных поток.
Я давно осознала, насколько наивны надежды.
Я нашла абсолютное счастье…
…не с тем и не то.