Они друзья. Не больше. Да, напряжение между ними есть. То самое. Но они его гасят, игнорируют, а то и вовсе не замечают.
—  Я ещё никогда не жил с женщинами — вдруг говорит он.
—  А я с мужчинами.
Кому из них пришла идея пожить вместе — ради эксперимента, ради полезного опыта, ради социально-коммуникативного века, ради работы над ошибками, ради мамы, которая неистово хочет внуков, ради решения бытовых коллапсов — не расслышала.

Она пришла к нему, волоча за собой чемодан на колёсиках со скудным приданным. И с этой минуты всё у них становится общим. Кроме кроватей — у каждого своя.

В доме есть три месте, где чаще всего разворачиваются арабо-израильские конфликты. Кухня, ванна, туалет.
Он отменно готовит и так же отменно мусорит, как результат: блюдо «Ой вей, вкусно аж руки откусишь!» и гора грязной посуды, открытых шкафчиков, пролитого на стенку холодильника варенья; сахар, который он каждый раз просыпает, ещё долго напоминает о себе на ступнях её ног. Бесит? Не то слово!

Она тоже не ангел. Если на кухне, то кран постоянно открыт — никакой экономии, никакой заботы об экологии! Видите ли: ей нужна вода! Помыть одну тарелку — минус литр хлорированной, кастрюлю — уже целых три.

А он выкидывает бутылки от кефира с кефиром.
—  На дне капля осталась! — оправдывается он.
—  Две столовые ложки!!! — показывает она ему, разбив бутылку.

Она покупает картонные коробки кефира, чтобы потом разрезать их и вылизать остатки. Бесит ли его это? Не то слово! Тогда она показывает свои ступни с осколками сахара, — в своё оправдание.

—  Побрился — убери! Почему ты такая свинья?! — кричит она из ванной, плача над густо застеленной его волосами раковиной. Из твоего покрова можно носки на зиму валять! — продолжает она.
Что она? А она — его геморрой. Ради двух лифчиков и трёх пар трусов включается стиральная машинка. Деликатная стирка, видите ли! А что — руки из задницы? Руками постирать не можешь?
—  Когда ты научишься до конца сливать воду? Когда ты научишься ставить новую туалетную бумагу? Крышку, когда научишься опускать!!! — орёт она.
—  Тогда же, когда ты избавишься от своей библиотеки в туалете! — надрываясь, кричит он.

Он вечно спешит, поэтому всё у него на ходу. Бутерброд на ходу, колбасой на пол, звонок на ходу, трубку куда попало, а ты потом ищи, хорошее слово в её адрес закладкой в памяти, которая потеряется, и все невысказанные благодарности забудутся. Он напоминает человека, спасающегося от вражеской армии. Остановится — убьют.

Ей хочется слышать «Спасибо», она тоже любит ушами. Правда, сама не словоточива так же и в ответ лишь «Я тоже…». Носит футболки с дырками, штаны в клетку а-ля пижамные и UGG. Он идёт с ней в дорогой бутик. Покупает ей что-то человеческое, девочковое. Она соглашается, поддакивает, хлопает в ладоши, а с утра опять дырявые майки и пижама с растянутыми коленками и в его высший свет. А он краснеет.

Не подумайте, что их жизнь протекает лишь в этом ключе. Больше у них хорошего, конечно же. Но, разве хорошее кому-то интересно? Разве интересно, как он сидит с её сумасшедшей бабушкой целый день, пока она сдаёт экзамен? Разве интересно, как она мирит его с отцом, с которым они уже лет десять не разговаривают? Разве интересно, что они валяются на диване, положив друг на друга ноги, и вслух читают по очереди книжку о Муми-троллях? Или их взаимное молчание, такое нетягостное, такое прекрасное, согласованное, не напрягающее. Разве интересно?..

Прошел месяц, а вместе с ним и срок действия договора, по которому они решили стать семьёй. Понарошку.
Она вышла от него, волоча за собой чемодан на колёсиках. И с этой минуты всё у них перестало быть общим. Она ему оставила список с рекомендациями: «Как вести себя с будущей женой», а он ей: «Как вести себя с будущим мужем».

Оказалось, что всё было не зря.
Они стали терпеливее, мудрее.
Теперь он живёт с милой девушкой, которая его очень любит и состоит сплошь из достоинств. Руками стирать умеет, воду экономит, в туалете не читает, носит платья с капронками.

Она тоже счастливица: её мужчина не только готовит, но и убирает за собой, он лысый, поэтому раковина всегда кристально чистая. Он не пьёт кефир. Совсем. Посвящает ей стихи каждый день.

По ночам, когда новая пассия мужа — понарошку спит, он разрезает коробку от кефира и выпивает остатки, а, пока, спит новый любимый жены — понарошку, она подметает кухню от воображаемого сахара, которого так ей не хватает. Рассыпает его специально на прозрачный кафельный пол и подметает.

Но, она — гордая. Она не звонит первая. Девочки — они такие. Скрывать ото всех, проживать с принцем в воображаемом мире — всегда пожалуйста, но признаться… Уж лучше сразу вниз с моста. И он не позвонит тоже. Он из породы одиночек. Своя территория, свой угол, своё пространство. Впустить чужого туда не так уж и просто. Устаканенный, серый мир, но проверенный временем, а поэтому надёжный, безопасный. И без боли.

Он бродит улицами. У него часа два. Его пассия съезжает, — он её попросил об этом.
—  Ключ оставь под ковриком. — сказал быстро, не подняв глаз и вышел из квартиры.
Она тоже не смогла жить с другим человеком. Пока, он спал, собрала чемодан и вышла тихо.
Сейчас они встретятся. Видите? Она выходит из-за угла, а он идёт ей навстречу. Улыбаются друг другу. Без слов. Им всё ясно без слов.

Следующее утро они будут смотреть вместе.
Может быть.
Наверное…
Всем бы этого очень хотелось.