За окном идет снег, убогая квартира, в доме нет отопления, по углам сыро, старая кровать, под ней много пыли, ни воды, ни света, за долги всё отключили. На окне сидит мальчик, 12 лет, мечтает, что зайдет мама, скажет: «Сынок, привет! Как там в школе? Что нового учили? Читали книжки или может где-то были?»
И тут открылась дверь разговор короткий: «Сынок, пойди, купи матери водки!»
«Мама, какой водки? Я тебя люблю!»
«Не слушаешь, я отца сейчас позову!»
«Вы посмотрите на себя, да кем вы стали? Люди семьями, а вы со мной хоть раз гуляли? У всех детей день рождения, подарки, торты, свечи, а у меня что есть? Дома, только пьянки вечно»
«Ах, ты, засранец, тебе так плохо жить?»
Батя взял ремень и давай меня лупить. Безжалостно. У меня руки в крови. Выкинул за дверь.
«Вот теперь здесь и живи»
Они дальше бухать, я на ступеньках в слезах. Кровь, синяки, в душе детский страх.
«Почему всё так? И за что всё это? Нету никого, ни бабушки, ни деда. Зачем мне эти родители, алкаши? Боже что мне делать? Прошу, подскажи»
Тихо открыл дверь, забрал вещи с квартиры. Бежал без остановки, минуты 3−4.
«Матушка богородица, за что мне наказание? Не уж то жить без счастья моё призвание?»
Слёзы на глазах, промокли ноги, я пришёл к учительнице и уснул на пороге.

Небо над головою, Слёзы сотру рукою.
Боже, прошу, ответь мне, в чем виноваты дети?
Небо над головою, Слёзы сотру рукою.
Боже, прошу, ответь мне, в чем виноваты дети?
Утро. Меня нашли и забрали в дом. Обогрели, накормили и спросили: «Что с лицом?»
Я молчал, увёл глаза, мне было стыдно. Все знали нашу семью. Всё было очевидно. Нина Петровна обняла как родного сына. Взглянула мне в глаза, всплакнула и спросила: «Давай мы заберем тебя, будешь жить с нами, но если хочешь, то можем отвести к маме»
«Не надо к маме! Я вас очень прошу. Можно я останусь, я ж тут не дышу. Меня дома не ждут. Я им не нужен. Им наплевать на то, что жив, здоров я или простужен»
Она прижала руками и обняла покрепче, не знаю почему, но на душе мне стало легче. Я остался жить, они меня растили, давали деньги, одевали и любили, ездили на дачу каждые выходные. Чужые люди полюбили больше, чем родные. Поставили на ноги, судьбу мою увидели, я с уважением говорил на них РОДИТЕЛИ. Годы шли, я вырос резко, бизнес, личный водитель, Мерседес ЭСКА, уже своя семья, живём не тужа. Тут звонок в дверь и на пороге два бомжа.
«Здрасте, сынок, ты нас не узнал? Это мама с папой, а ты что не ждал? Какой дом большой, а у нас нет квартиры. Ты помнишь, как мы с отцом тебя любили».
Я смотрю им в глаза — детская обида.
«Папа, это кто?» — спросила дочка Рита.
«Это наша внучка?»
«Нет, это моя дочь, нате на бутылку, убирайтесь прочь»

Небо над головою, Слёзы сотру рукою.
Боже, прошу, ответь мне, в чем виноваты дети?
Небо над головою, Слёзы сотру рукою.
Боже, прошу, ответь мне, в чем виноваты дети?
Присел на кресло, сердце упало в пятки. Помню, как мы с отцом вместе играли в прятки. Как мама из окна кричала: Парни кушать! И вот они пришли, я отказался слушать. Были нормальные люди, когда ещё не пили. Хотел спросить: «Где же вы раньше были? Столько лет прошло, — мысли у камина, — раньше был не нужен, тут вспомнили про сына!»
Но так нельзя, хоть на душе рубец, она — родная мать, а он — родной отец. Сорвался с места, хватит судьбе страдать, забрал их в дом.
Господь учил — прощать!