Идиллия: утро в горах. Воздух чист как хрусталь. Терпкий аромат омытых утренней росой трав. Где-то жужжит стрекоза. Солнце уже взошло, и в бесконечной голубизне неба едва заметны маленькие белоснежные облачка. Hа склоне горы разбита не менее белоснежная палатка, из неё выходит чисто выбритый поручик Ржевский. И, вздохнув полной грудью, произносит:
— Господи! Красота-то какая!
— Твою мать, твою мать, твою мать… — привычно отозвалось эхо.