Почему так часто забывают детей в раскалённых машинах
Эту статью лауреат Пулитцеровской премии американский писатель Джин Вайнгартен написал для Washington Post еще в 2009 году после приговора Майлзу Харрисону, приёмному отцу, по чьей вине погиб Дима Яковлев. Сейчас в Сети снова очень активно читается эта статья — после принятия в России одноименного закона. Оказалось, что подобных случаев в США происходит так много, что это становится проблемой национального масштаба…
Сегодня мы печатаем отрывки из этого материала.
49-летний Майлз Харрисон был милейшим человеком, порядочным бизнесменом и заботливым, ответственным отцом — до того дня летом, когда, замотанный проблемами на работе и отвечая на бесконечные телефонные звонки сотрудников и клиентов, он забыл отвезти своего сына Чейза (в России его звали Дима Яковлев. — Прим. ред.) в садик. Малыш, пристёгнутый ремнями к детскому сиденью, медленно испёкся в раскалённой жарким июльским солнцем машине.
Процесс продолжался три дня. И все время на одном из последних рядов сидели две женщины. В отличие от большинства присутствующих они не были ни родственницами, ни друзьями, ни сотрудницами обвиняемого.
Когда обвинитель зачитывал свидетельство патологоанатома, женщины на заднем ряду прижимались друг к другу.
«…зелёные пятна в области живота… поражение внутренних органов… оползающая кожа…»
Мэри — та, что постарше и пониже, — задрожала. Лин — моложе, выше, с длинными золотистыми волосами — притянула её к себе, обняла. Когда процесс закончился, Лин Балфур и Мэри Паркс тихо покинули зал, не привлекая ничьего внимания.
Это было по меньшей мере необычно: в одной комнате собрались три человека, объединённые одним и тем же страшным эпизодом в биографии, — все трое случайно убили своих детей. Одинаково, необъяснимо и очень «современно».
* * *
Официально это называется «смерть от гипертермии». Перегрев. Когда это случается с маленькими детьми, детали чаще всего очень похожи: во всех отношениях любящий и внимательный родитель в один прекрасный день оказывается занят или чем-то отвлечён и просто… забывает ребёнка в машине. Это случается в Соединённых Штатах примерно 15 — 25 раз в год.
…В Теннесси ребёнок так бился, что начинала работать автосигнализация. Три раза папа выглядывал в окно, смотрел на раскалённую, как бройлер, парковку, не видел никого рядом с машиной и выключал сигнал через стекло. После чего спокойно продолжал работу…
* * *
Ещё пару десятилетий назад это происходило довольно редко. Но в начале 90-х эксперты по автобезопасности объявили, что подушки безопасности могут убить детей, и предложили переставить детские креслица на заднее сиденье. И если мало кто мог тогда предположить страшные последствия уменьшения «видимости» ребёнка для родителей, то… кто обвинит их в этом? Ну кто способен забыть собственного ребёнка в машине?
Как выяснилось, богатые люди могут. И бедные. И средний класс. Родители всех возрастов и национальностей. Матери забывают детей так же часто, как и отцы…
* * *
— Наша память — это машина, — говорит Дэвид Даймонд, — и она несовершенна. Сознание приоритезирует все происходящее по степени важности, но на клеточном уровне память этого не делает. Если ты способен забыть мобильник, ты потенциально способен забыть и ребёнка.
Даймонд — профессор молекулярной физиологии Университета Южной Флориды. Профессор обнаружил, что в некоторых ситуациях самые сложные участки нашего мозга перестают обрабатывать информацию: их захватывает в заложники другая часть памяти — примитивный кусок серого вещества, не изменившийся со времён динозавров, невнимательный да просто тупой.
Даймонд — эксперт в области памяти, но его собственная память оставляет желать лучшего. Недавно он ехал с женой в магазин и совершенно забыл, что сзади, на детском сиденье, спала внучка. Вспомнил только потому, что рядом сидела жена, которая что-то сказала о ребёнке. Он прекрасно понимает, что было бы, если бы жены не было рядом.
Даймонд обнаружил, что стресс — внезапный или хронический — ослабляет участки мозга, функционирующие на более высоком уровне, и делает их более беззащитными перед напором «инстинктов». И это ярко проявляется в исследуемых им случаях гибели забытых детей в машинах.
— Качество родительского ухода и любовь к детям — все, происходящее ДО того, — не играют никакой роли.
* * *
— Я потихоньку учусь не делать слишком много вещей одновременно, — говорит Лин. — Пытаюсь упростить свою жизнь.
Она сама признается, что её темперамент сыграл некую роль в гибели 9-месячного Брайса 30 марта 2007 года. В тот день она оставила малыша на парковке офиса.
То, что тогда произошло, можно описать термином «модель швейцарского сыра». Это выражение придумал в 1990 году британский психолог Джеймс Ризон, объяснивший, как организационные проекты проваливаются, несмотря на все меры предосторожности. Представьте себе 5 — 6 ломтиков швейцарского сыра, наложенные один на другой. В каждом есть дырочки — потенциальные, но не очень серьёзные очаги опасности. В тех редчайших случаях, когда дырочки оказываются ровно одна над другой, образуя сквозную брешь, вся система обваливается.
В тот день, когда Балфур забыла Брайса в машине, она не спала почти всю ночь — болел малыш. Поплакав вдосталь, он устал и утром заснул в машине, что было несвойственно. Его совершенно не было видно в зеркале. Всю дорогу она провела, вися на телефоне и решая проблемы других людей.
Дырочки легли одна на другую…
* * *
Центра обмена информацией по детской смертности от гипертермии не существует. Но некое подобие такого центра можно найти в подвале уютного дома в пригороде Канзас-Сити, откуда вышедшая на пенсию бывшая директор продаж и маркетинга местной компании Джанет Феннел управляет своей фирмой под названием «Дети и машины».
В течение многих лет Феннел лоббировала конгресс просьбами принять закон, требующий установки сенсоров на задних сиденьях машин — сенсоров, которые заверещат в случае если вес ребёнка в креслице останется неизменным после того, как в машине выключили двигатель. Неудачно.
На рынке существует несколько устройств, которые сигналят, когда ребёнок остаётся в выключенной машине. Продаются они плохо.
Это просто объяснить: люди думают, что подобное никогда не случится с ними.
* * *
Майлз Харрисон сидит в «Старбаксе» города Лисбурга (Вирджиния) и вытягивает из коробки салфетку за салфеткой, чтобы вытереть глаза.
Его лицо вновь появилось на страницах газет после того, как российское Министерство иностранных дел выразило официальный протест по поводу приговора и пригрозило закрыть российскую программу усыновления детей для американских граждан. Это был уже международный инцидент.
— Я молю русских людей о прощении, — говорит он.
Опубликовано в Washington Post.
Перевод Светланы БУКИНОЙ
---------------
ВЗГЛЯД С 6-ГО ЭТАЖА
Не плюшевый мишка
Очень сильная статья пулитцеровского лауреата. Классика жанра, с таким большим количество подробностей, что ты готов понять. А значит — простить. Но есть червячок сомнения. Стрессы, значит, довлеют над благополучными бизнесменами и домохозяйками? Расплата — дети, забытые в машинах? Но ответьте мне на вопрос: разве россияне не подвержены стрессам меньше американцев? Меньше забот? Меньше проблем? Но много ли вы припомните случаев, когда в машинах гибнут малыши, забытые российским папами и мамами, такими же добропорядочными, как Харрисоны. Может быть, дело не в стрессах?
Из стройной теории очень профессионального журналиста выбивается одна деталь. Собственно дети. Они представлены словно мишки плюшевые. Но, простите за банальность, дети — не игрушки. Если уж ты в ответе за тех, кого приручил, то за того, кого родил или усыновил, жизнью отвечаешь. Может быть, тогда и наказывать за это надо строже? И тогда лишний раз проверят заднее сиденье? А не будут списывать на всякие игры разума.