Быть беде, быть беде, быть беде.
Начинается новое утро.
Мой спаситель идёт по воде,
мой спаситель не видит как будто
тонких рук и опущенных век,
синяков на прозрачных коленях.
Мой спаситель — совсем человек —
человек с философией бренной
Иисуса, творца, палача.
Я не нужная в этом пейзаже —
мой творец не похож на врача,
не похож на целителя даже,
не похож на десятки картин,
нарисованных где-то и кем-то.