Мне жизни нет. И смерти тоже нет.
И слишком медленно сползает свет
по стеночке, по выщербленной кладке…
А время — врёт, разглаживая складки,
и слепо улыбается вослед.

Песок струится сверху вниз, за мной,
смотри: за мной песок идёт стеной,
стеной идёт, обгладывая ветки,
не разрешая ни следа, ни метки
на треснувшей поверхности земной.

Такая дрожь расшатывает плот,
плывущий по барханам, так поёт
… показать весь текст …

Где встретимся — неважно. Этот мир
настолько мал, что мимо — не сумеем
в сумятице, затеянной людьми
и птицами. И с пьяным Галилеем
завертим ось, закрутим осень; синь
прольётся нам, не верящим, но верным,
как будто соком вспыхнет апельсин
в стекле случайной маленькой таверны,
укрывшейся от шума в уголке
викторианской каменной шкатулки
в каком-нибудь швейцарском городке,
в каком-нибудь арбатском переулке.

Ах, как смешно грозит нам этот год
… показать весь текст …

В теле, холодном, как утро над Андами. Или
в мокрых осенних проулках под сетью брусчатки.
Или в подлеченной лаймом дешёвой текиле,
высохшей годы назад на беспалой перчатке.

В гонке по горному городу. В памяти. Вроде,
ты и не ищешь его, наглеца, самозванца,
лживого, точно чужие стихи в переводе
на торопливый жаргон поцелуев и танца.

Длинный, в нелепой одежде из мятого блеска,
ливень как ливень. Единственный. Бывший однажды.
Вроде, и ты для него — не скользящая леска
ниже щетины на горле. Лекарство от жажды.
… показать весь текст …