«Крестный ход в Курской губернии» — одно из главнейших произведений в творчестве Ильи Репина и в русском искусстве XIX-XX столетий.

Идея картины родилась у Репина в российской провинции, на его малой родине — в Чугуеве под Харьковом на юге России, где прошли детство и юность, куда он вернулся из пенсионерской академической поездки в Париж и жил с октября 1876 по июль 1877 года.
С конца 1870-х годов тема крестного хода становится ведущей в его творчестве. Впоследствии она реализовалась в двух монументальных полотнах — «Крестный ход в Курской губернии» (18811883) и «Крестный ход в дубовом лесу. Явленная икона» (18771924, Чехия). По замыслу автора, первая картина связана с современным крестным ходом, вторая — с «прежним», патриархальным, то есть до отмены крепостного права.

Летом 1881 года Репин был свидетелем торжественного религиозного шествия в Курской губернии. Не случайно география места подчеркнута в названии полотна. Ему важны были непосредственные впечатления от натуры. Именно они вдохновляли Репина на разработку той особой атмосферы, которую он уловил там.
«Крестный ход в Курской губернии» широко определяет российскую действительность, выводя понятие «народ» в сферу историко-культурного осмысления.

Раздумья о судьбе народа и — шире — России неотступно преследуют каждого стоящего у картины. Широта действия, напор, хаотичность и неостановимость народного шествия характеризуют это произведение.
Поместить в композиционный и геометрический центр полотна небольшую икону, которую несет помещица, стало принципиальным для Репина.

В нее ударяет мощный солнечный луч, усиливая многократно сияние золотого оклада. «…А ведь у меня [в «Крестном ходе"] всё должно быть на солнце», — писал Репин. Это требование художника приоткрывает решаемые в картине живописные задачи: в атмосфере знойного солнечного дня передать эмоциональное состояние паломников, многообразие их характеров, различное отношение к происходящему: от равнодушия и ханжества до исступленной веры.
«Крестный ход в Курской губернии» взбудоражил общественное мнение.
П.М. Третьяков, сразу купивший картину, советовал художнику немного смягчить критический пафос и заменить карикатурную мещанку с пустым футляром от иконы в центре полотна на «прекрасную молодую девушку, которая бы несла этот футляр с верой или даже восторгом».

Ответ Репина был категоричен. Он выступил против сознательного «приукрашивания», которое способно погубить картину. «Для меня выше … правда …, она всегда заключает в себе глубокую идею и дробить ее … просто профанация и святотатство», — писал художник.

Суждения современников разделились.
Одни высоко ценили картину за жизненность и смелость, другие обвиняли в неправде и искажении религиозного образа народа, третьи в одном полотне видели и величие, и безобразие России.

В советское время картину трактовали прежде всего как яркое полотно критического реализма, бичующее пороки русского общества.
Присутствие жандармов позволяло писать, что на картине изображен «крестный ход по обязанности».